Выбрать главу

Сжалились.

— Эй ты, как тебя… Иди сюда!

Алиса выбросила недокуренную сигарету и улыбнулась сама себе, внутренне. Торжествующе. Медленно направилась к мужчине, даже не взглянув на хмыкнувшего Черкизова. Пусть себе хмыкает за свою зарплату. Ева же радостно взвизгнула:

— Алиса! Я тебе покажу мой дом!

— А конфетку дашь? — спросила она со смехом. Ева покрутила головой:

— Нет, там сплошной сахай! Я тебе дам печеньку! А Наташа сделает чай!

— Чай, — пробурчал Матвей. — Чай, нет, подумайте только…

— Я не задержусь у вас, — тихо сказала Алиса.

— В машину, — коротко скомандовал он.

Почти рысью они втроём пробежались по парку до моста, где на паркинге Матвей открыл пультом огромный чёрный джип. Да, всё правда, что говорят о богатеях. Жуткие танки, виллы с золотыми унитазами, толпы слуг…

— Садись, — кивнул Матвей на переднее сиденье и открыл дверцу сзади. Ева с удовольствием уселась на детское креслице и тихонечко вздохнула:

— Я хочу домой!

И в её голоске было такое счастье, что Алиса невольно усмехнулась. Всяка птаха любит своё гнездо…

Матвей сел за руль и, выводя машину с паркинга, сказал тихо:

— Даже если ты любовница одного из похитителей, я тебя полиции не сдам, но Еву оставь в покое!

— Я не любовница! — фыркнула Алиса. — Я твою дочку на улице нашла.

Быстрый взгляд голубых глаз. Кривая ухмылка красивых, будто умелым художником нарисованных губ. Не верит. Алиса повернула голову назад:

— Ева, твой папка мне не доверяет. Ты ему скажи, что это правда!

— Пйавда, пйавда! — с энтузиазмом отозвалась Ева со своего сиденья. — Папа, она так дала плохому дядьке по мойде! Банкой — йаз, по мойде два!

— По лицу, зайчонок! — укоризненно заметил Матвей с промелькнувшей улыбкой. Но Ева энергично помотала головой:

— У того дядьки мойда!

— Точно, у него морда, — кивнула Алиса. — И черепушка лысая.

Снова быстрый взгляд, и опять Матвей ничего не сказал. А потом они приехали.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3. Вилла «Бриз» Ч.2

Ворота медленно и плавно отодвинулись в сторону, освобождая мощёную плиткой дорожку к гаражу. Алиса чуть было не присвистнула от изумления, но вовремя прикусила язык, чтобы не показать свой интерес. Двухэтажный особняк на набережной, окружённый новыми, сверкающие затенёнными стёклами жилкомплексами… Дворик в газоне… Качели с песочницей за низеньким палисадником… Нифига себе олигархи живут! Прямо ни в чём себе не отказывают! Страшно представить, как там внутри дорохо-бохато…

Папа снова подхватил дочку на руки и мельком кивнул Алисе:

— Следуй за мной.

— И не потеряйся по пути, — пробормотала она, озираясь. Потеряться тут можно, как два пальца об асфальт. Просто шаг в сторону — и ты уже в другой половине дома, а там ещё комнаты, а за ними другие… И как вернуться… Интересно, мелочь пузатая тут не теряется временами?

Божечки, потолки какие высоченные! Окна огроменные! Матвей посадил Еву на белый кожаный диван в гостиной и сам плюхнулся рядом, а по всему дому послышались быстрые шаги. Не успела Алиса оглянуться, как в гостиной оказались сразу три женщины. Одна из них — полненькая, румяная и улыбчивая кудряшка — бросилась к девочке и запричитала со слезами:

— Маленькая моя! Заинька моя! Евочка, солнышко, господи боже, живая, деточка!

Заобнимала, зацеловала, тиская, как котёнка. Матвей недовольно высказался:

— Вы, Надежда Петровна, обедом бы занялись, Ева наверняка плохо питалась в эти дни!

— Ой, да у меня готово почти всё, Матвей Семёныч, я мигом разогрею, — оправдываясь, женщина почти мгновенно отскочила от девочки, которая залезла на диван с ногами, прямо в кроссовках.

— Матвей Семёнович, какое счастье, что вас отпустили, — мягко и вкрадчиво перебила её вторая женщина — высокая, худощавая и одетая, как фрекен Бок, только без передника. — И самое настоящее счастье, что Евочка снова с нами, живая и здоровая.

— Благодарю вас, Елена Марковна. Распорядитесь сервировать кофе в столовой. Ты кофе пьёшь? Или чай?

Алиса не сразу поняла, что последние вопросы обращены были к ней. Матвей даже голос повысил:

— Э, алло, девушка! Ты с нами?

— Кофе норм, — коротко бросила Алиса, разглядывая третью женщину. Хоть и ухоженную, но совсем затюканную. Словно она тут всех боится… Елена Марковна обратилась к той: