Бальтазар крепко сжал свои крошечные кулачки. Ощущение злости с налётом лёгкого разочарования приятно грело его изнутри. Разум тысячелетнего старика наслаждался этими эмоциями, пока была такая возможность. У бессмертия, или же просто очень долгой, непозволительно долгой жизни есть свои существенные недостатки. Один из них, потеря большинства эмоций. Пока новое тело молодо и организм выделяет большое число гормонов, старик чувствует их. Позже, через год или того меньше, эмоции начнут уходить. Так что даже в нынешнем поражении Бальтазар нашёл для себя плюс. Впервые за долгое время он почувствовал желание взять реванш. Ему жаждалось совершить месть, отплатить их противнику сполна.
Юноша скосил взгляд на сестру и криво усмехнулся. Та до сих пор глупо хихикала, откинувшись на спину своего питомца. Похоже, что Фиса также соскучилась по эмоциям, вот её и прорвало. Бальтазар из вредности хотел было окрикнуть её, чтобы та заткнулась, но передумал. Какой смысл одёргивать её? Зная эту дрянь, он лишь нарвётся на очередную порцию издевательств. И плевать той, что она могла попасть в схожую, если не худшую ситуацию. Это ведь его голем может стоять по грудь в воде, дожидаясь пока у его хозяина накопится энергия для разрешения ситуации. Волчара бы таким спокойным не был. Живо скинул бы Фису в воду. Уж что-что, а перебороть инстинкты зверя, скажем так, бывает сложновато. К тому же, помимо нежелания зубоскалить с сестрой, у Бальтазара есть и другая причина помолчать. Сейчас появилось время обдумать всё случившееся, и это всяко будет полезнее, чем переругиваться с Фисой. Ведь с какой стороны к вопросу не подойди, а выходит, что их с сестрой переиграли. Причём, будь у их противника чуть больше сил и всё могло бы закончиться куда хуже.
Слегка поёрзав на не слишком-то удобном плече голема, Бальтазар опёрся о голову истукана и задумчиво уставился в чащу сухого, умирающего леса. Вид мёртвых деревьев настраивал его на рабочий лад. Разум же древнего мага начал воплощать все произошедшее в виде объемных фигур прямо поверх нынешней реальности.
Прокручивая картинку боя то туда, то сюда, надзиратель Тёмной слегка скривился, подмечая, как сам же поддался на провокацию и как впоследствии ещё довольно долго играл по правилам своего противника. Вот и последствия наличия эмоций. Отвыкнув от них, Бальтазар слишком заигрался. Но это ли послужило ключевым фактором их поражения? Отнюдь. Ключевой фактор их поражения — сам противник. И речь тут, конечно же, не о паре десятков Альбедо. Не без злорадства Бальтазар воспроизвёл ту часть боя, в которой без особых усилий заставил бойцов противника отступать. Да, чтобы мобилизовать силы големов пришлось изрядно потратить энергии, но и только. Этот эпизод показал, что бойцы для тёмного скорее досадная помеха, чем настоящая угроза. Куда как больше надзирателя волновал маг, выступивший против них с сестрой. Он один сумел противостоять им двоим. Как бы древнему хрычу в теле мальчишки не хотелось, но он не мог обозвать своего врага бездарностью. Ведь это ложь, а Бальтазар не любил врать самому себе. Молодой мужчина, можно даже сказать юноша, очень грамотно распределял силы во время всего боя, имел чрезвычайно большой запас различных плетений, при этом обладал филигранным контролем и при всём при этом, явно не был обделён опытом. Он переиграл их. Да, можно сказать, что не будь они с сестрой ослаблены после перехода, то победа досталась бы им, но тогда это будет уже сослагательное наклонение. А если, а кабы… тьфу.
Бальтазар скривился, но спустя уже миг успокоился. Анализ, вот ради чего он вспоминает эти события. Будет анализ, будут контрмеры, а будут контрмеры, тогда и враг не устоит.
— О чём это ты там так задумался? — вдруг раздался заинтересованный голосок Фисы совсем рядом. — Совсем не злишься. Даже осадить меня не попытался. Такое бывает, только когда ты решаешь заняться чем-то более рациональным.
Големостроитель повернул голову и усмехнулся. Волк его сестры подполз на брюхе к самому краю воды, чтобы Фиса могла спокойно разговаривать с братом без повышения тона.
— Ты права. Я размышляю о том, как нас с тобой одолели, — хмыкнул Бальтазар, не считая нужным скрывать свои мысли. — Ты ведь не будешь спорить, что мы проиграли?