- Да я говорю же тебе, здесь пахнет. Сильно пахнет. Неужели ты ничего не чувствуешь? Тебе надо провериться - Мурашкина шагнула к наваленным веткам - это здесь!
5
Она принялась быстро раскидывать ветки, и уже через минуту Вовка почувствовал тошнотворный трупный запах, а ещё через тридцать секунд увидел то, от чего у него волосы встали дыбом. Под ветками лежали сильно обглоданные части тела нескольких человек. Некоторые были практически высохшими и похожими на крупные ветки, другие, покрытые личинками мух, были относительно свежими. Останков было много, и все они были хаотично перемешаны.
- Кто их так? - Вовка медленно обвел взглядом окружающие их деревья, борясь одновременно, и со страхом, и с отвращением - может медведь? Когда-то давно я читал, что медведи закапывают свою жертву и не трогают ее до тех пор, пока она не начинает гнить.
- Здесь следы, правда, очень слабые. Следы, оставленные каким-то непонятным существом - Мурашкина присела около разлагающихся останков, казалось, ужасный запах нисколько ее не беспокоил - только совершенно непонятно, кому они принадлежат, но только не медведю. Да и откуда в Ботаническом саду мог появиться медведь?
Вовка рукавом куртки прикрыл нос и, преодолевая позывы к рвоте, подошёл к Мурашкиной, с удивленным видом прикасающейся рукой к неизвестным следам, виднеющимся рядом со страшной находкой.
- Это же след от большой человеческой ноги. Нормальная человеческая стопа без признаков плоскостопия, только большая - сквозь рукав пробубнил Вовка - это тебя удивило?
- Нет. То, что след большой, очень большой, это один момент - Мурашкина присела около следа - но посмотри внимательно!
- У него когти? - Вовка не был уверен в своих словах.
- Правильно! У него когти! - Мурашкина встала и оглянулась - не ногти, а именно когти, длинные и острые, как у тигра. А вот и сам хозяин этих когтей.
Вовка резко повернулся, едва не потеряв равновесие. Метрах в десяти от них стоял странный человек. Точнее, это был даже не человек, а какое-то непонятное человекообразное существо более двух метров ростом, сильно сутулящееся, с длинными руками, пальцы которых заканчивались пятисантиметровыми загнутыми когтями. Тело существа было покрыто не густой, но довольно длинной шерстью. Лицо имело абсолютно все человеческие черты, за исключением множества длинных острых зубов, торчащих из-под губ.
Вовка не успел детально рассмотреть существо, уже через секунду, оно оказалось возле него и впилось зубами в плечо Вовки, швырнув подростка на землю. То ли от неожиданности, то ли от жуткой боли, Вовка дико заорал и стал беспорядочно бить целой рукой напавшего. В тоже мгновение на спину существа запрыгнула Мурашкина и вцепилась своими зубами ему в шею. Гигант такого не ожидал, выпустил из своих зубов Вовку и начал стаскивать с себя Мурашкину, нанося удары когтями по её спине. Очень скоро ему это удалось сделать, Мурашкина упала на сухие ветки, лежащие на земле, а существо скрылось в зелёных кустарниках. На мокрой земле остались лежать, ослабленный от потери крови Вовка, неспособный даже позвать на помощь и окровавленная, исполосованная когтями, в изорванной одежде, Мурашкина.
Обнаружили их минут через пятнадцать, когда подростки не пришли с очередной порцией веток, Герман Павлович с Сорокиной и Сёминым бросились по оставленным следам в виде примятой травы и обломанных сухих веточек. Вовка был без сознания и медленно истекал кровью. Мурашкина же, несмотря на полученные открытые раны, была в сознании, но не двигалась, а лишь медленно вращала головой. Когда их принесли в лагерь и уложили на пенополистирол, Мурашкина уже могла говорить и рассказала о нападении неизвестного существа. Несмотря на полученные раны, она отказалась от помощи, предложенной Германом Павловичем, от предложенной одежды она, так же, отмахнулась, попросив лишь капроновую нить, которой сшила свою порванную одежду крупным, очень грубым швом.
Обморочное состояние Вовки вечером перешло в тяжёлый бред от поднявшейся температуры, и он несколько часов подряд порывался куда-то идти, что-то проверять, смотрел на окружающих невидящим безумным взглядом и сильно потел. Периодический он хватал за руки то Германа Павловича, то Сорокину и требовал куда-то его отнести. К полуночи Вовка опять потерял сознание. Всю ночь в его постели попеременно дежурили преподаватель и друзья Вовки, опасаясь инфицирования и серьёзных осложнений.
Рано утром, когда Вовка ещё спокойно и безмятежно спал, Герман Павлович оставил Сёмина ухаживать за больными, а сам, несмотря на непрекращающийся дождь, отправился вместе с Сорокиной на рыбалку, взяв с Мишки обещание, что ни в коем случае не позволит вставать больным с постели. Когда они вернулись, обнаружили бодрого и веселого Вовку, который остервенело, вытачивал дугу для самострела.