— Повторюсь, госпожа, но я сильно сомневаюсь, что мои предшественники были хоть чем-то похожи на меня. Такие, как я, рождаются с редким даром и никогда не берут за работу больше, чем она стоит.
— Хм… ты начинаешь мне нравиться, тебе что-то ещё нужно?
— Только вещь вашего сына, чтобы я мог его распознать среди толпы. Что-то очень личное, возможно, что-то из одежды или любимая игрушка.
Вальбурга шумно втянула в себя воздух и сунула руку в карман платья. Нащупав там мягкий предмет, она сжала его пальцах и достала на свет.
— Сойдёт?
Незнакомец посмотрел на потрёпанный старенький галстук изумрудного цвета и протянул руку. Сжав галстук в своих пальцах, он ненадолго застыл, смотря в одну точку.
— Душа вашего сына не ведает покоя… — вдруг отстранённо сказал он, — истерзанная, блуждающая во мраке среди десятка таких же несчастных душ…
— Ты… его чувствуешь? — спросила Вальбурга, но гость как будто бы пребывал в трансе и не услышал.
— Я найду вашего усопшего сына, госпожа, — наконец сказал он, вернув к ней взгляд, — и помогу вам сделать так, чтобы его душа обрела покой. Не теряйте меня, я дам вам о себе знать через два-три дня, тогда и оплатите работу.
На этом гость поднялся и подошёл к камину. Кивнув в знак прощания, он кинул за решётку летучий порох и шагнул в изумрудный огонь.
— Лютный переулок!
Вальбурга пронаблюдала за тем, как он исчез, и взмахнула палочкой в сторону окон. Портьеры снова отъехали, и в гостиной стало намного светлее. Из коридора всё ещё доносились голоса домовиков и ребёнка, за стеклом светило солнце. Какие-то минуты Вальбурга посматривала в сторону облаков, далёких и безмятежно плывущих по небу. Душа её Регулуса страдает… а ведь когда-то она даже не знала, что с ним, имела только догадки, пока Кикимер всё не рассказал. Теперь было понятно, что же произошло в тот день, когда они с мужем в последний раз видели сына… Её бедный мальчик действительно взвалил на себя непосильную ношу и побоялся признаться. Наверное, подумал, что они не поймут, побоялся, что разочаруются в нём. Такой храбрый и отчаянный мальчик, ушёл под воду во всех смыслах.
— Кикимер всё поправил, госпожа, — доложил домовик, зайдя в гостиную.
— Хорошо, иди, — лишь ответила она и, не глядя, махнула рукой.
Регулус раньше неё понял, на какие мерзости способен Волан-де-Морт, но не подошёл к ней, ничего не рассказал, не попросил о помощи… — вот что было больнее всего.
— Бабуля, я палочку тебе оставлю, а то Сириус будет искать… и ругаться.
Гарри, зашедший в гостиную, оторвал Вальбургу от мыслей и положил волшебную палочку на кофейный столик. Судя по тому, с какой настороженностью он это сделал, к нему, видимо, пришло осознание, что размахивать палочкой и применять заклинания оказалось не так-то легко и весело, как могло показаться.
— Наколдовался, что ли?
— Ага.
— Пойди сюда.
Вальбурга поманила его пальцем, и Гарри к ней приблизился. По привычке она, конечно же, пригладила его тёмные волосы, но это было бессмысленно, поскольку они опять стали топорщиться. Сириусу это их свойство очень нравилось, а Вальбурге оставалось разве что смириться. Благо, что под этими волосами больше не было шрама, оставленного Волан-де-Мортом. Больше ничто не связывало это чудовище с мальчиком.
— Бабуля, в коридоре всё хорошо, — заверил Гарри, продолжая на неё посматривать как бы очень честными зелёными глазами.
— Да знаю я, что там всё хорошо, — ответила она, рассматривая его личико, и приложила палец к подбородку. — А это ещё что? Ты где шею так исцарапал?
— Да нигде, это так… ерунда.
— Вот всё у тебя ерунда, а ну-ка постой.
Гарри, конечно же, догадался, что она хочет сделать, и попробовал улизнуть, но был схвачен за плечо и развёрнут обратно. Вальбурга достала из другого кармана платья небольшой флакон и чистый носовой платок.
— А-а-ай, бабуля, не надо!.. — морщился и протестовал внук, пока она со знанием дела смазывала ему шею целебной смесью.
Хорошенько осмотрев мальчика ещё раз и поправив на нём футболку, Вальбурга его отпустила.
— Ладно, иди, играй.
Гарри убежал. Через какие-то минуты можно было видеть, как он пролетает на метёлке мимо дверного проёма, а следом за ним на метёлке пролетел и Добби. Будь в гостях Лукреция, она бы, конечно, схватилась за сердце от увиденного, но Вальбургу теперь сложно было чем-то удивить. Даже комната Регулуса, изменившаяся до неузнаваемости, её не особо удивляла, как и мягкая собачья лежанка, находившаяся в углу этой комнаты. На этой самой лежанке, получив от хозяев подушку и одеяло, спал Добби.