Гарри отвлёкся от двери на такую здоровую собаку, посмотрел на неё какие-то мгновения и протянул ручку. Пальчики пощупали морду, уши, помяли шерсть и даже проверили, какие зубы скрываются под щекой. Бродяга тоже перестал завывать и лизнул мокрую детскую щёчку. Почувствовал, как ладошки стали гладить его по голове, и завилял хвостом. По крайней мере, Гарри отвлёкся и перестал звать Лили. Погладив пса и подёргав его за уши, он попытался на него забраться, но пёс был слишком высок. Желая ему помочь, Бродяге пришлось лечь на живот.
— Н-но! Н-но! — чуть позже повторял Гарри, пока пёс неторопливо ходил по комнате и катал его на себе.
Судя по всему, Сириус решил доказать ей и, возможно, себе самому, какой он взрослый и самостоятельный. В ближайшие дни он то куда-то уходил, то что-то приносил и гремел наверху, то неприлично зевал за столом и делал вид, что всё в порядке. Вальбурга решила, что раз ему так хочется проявить упрямство, то почему нет, пускай продолжает. Чем больше будет заниматься малышом, тем меньше будет времени вытворять глупости. Может, ещё намучается и что-то осознает, тогда и будет готов просить о помощи, и что-то слушать.
Впрочем, сегодня Вальбурга обедала за столом и думала о совершенно других вещах, когда ей вдруг послышались завывания:
— А-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у! А-у-у-у-у-у-у-у!
— Кикимер, что это?
Домовик ненадолго исчез и, вернувшись, доложил:
— Это Сириус развлекает полукровку.
— Сириус тайком от меня протащил в дом какую-то псину?
— Нет, госпожа, Сириус тайком от вас научился превращаться в какую-то псину.
Вальбурга отложила столовые приборы и медленно втянула носом воздух… мысленно посчитала до трёх и так же медленно выдохнула. То, что Сириус умел и полон энергии, она давно знала — он с малых лет вёл себя так, как будто у него шило застряло в одном месте, — но вот что он спустит все свои таланты на превращение в какую-то псину… Нет, если бы не внешнее сходство, можно было бы предположить, что его в Мунго подменили, но, похоже, не подменили, похоже, его случайно головой вниз уронили, но побоялись признаться. Других объяснений, откуда в нём всё время бралось столько придури, найти не получалось.
— Кикимер, спроси у Сириуса, он сегодня обедать собирается?
Домовик опять ненадолго исчез и вернулся, сказав, что Сириус непременно появится. Вскоре на лестнице действительно послышались шаги и голос ребёнка. Сириус чему-то улыбался и держал полукровку в руках.
— Доброго дня, матушка, — бодро сказал он и усадил мальчика на стульчик у другого конца стола.
— Ням-ням! — стал твердить тот и бить ладошками по столику. — Ням-ням!
Вальбурга решила сделать вид, будто не заметила, во что одет ребёнок. Сириус любил маггловские вещи, малыш, конечно же, теперь тоже быть одет как маггл: в тёмные штанишки и в красную футболку с причудливым широко улыбающимся оленем на груди.
— Доброго дня, — сухо отозвалась Вальбурга. — Что-то не видела тебя за завтраком. Надеюсь, всё в порядке?
— Дела задержали, пришлось сесть позже. А как у тебя жизнь? Всё прекрасно? — спросил он на ходу и, словно издеваясь, скрылся за дверью на кухню раньше, чем мог бы услышать ответ.
Впрочем, Вальбурга не собиралась долго сидеть за столом, иначе пришлось бы стать зрителем ещё одного дурного представления, начинающегося со слов: «Полетел, полетел снитч и Гарри в рот залетел! Ух, какой Гарри молодец! Поймал!» Придури в Сириусе пока явно хватало на двоих. Когда он вышел с кухни, держа в руках баночки с прикормом для ребёнка, Вальбурга поднялась из-за стола, притянула палочкой из буфета небольшую коробку и опустила её у дальнего конца стола.
— Знаешь, раз уж ты вернулся, я подумала, будет уместно сделать тебе подарок.
От её слов Сириус едва успел поймать выскочившую из пальцев баночку с яблочным пюре.
— Подарок? — переспросил он и озадаченно взглянул в сторону коробки.
— Дорогой, не прикидывайся идиотом, я ещё не настолько постарела, чтобы забыть, какой сегодня день.
— Хм… с утра вторник вроде был.
— Третье ноября, Сириус. С днём рождения.
На этом Вальбурга вышла из столовой и отправилась на второй этаж. У неё, конечно, зрел один разговор к сыну, но, учитывая, как настороженно тот на неё смотрел, пока этот разговор начинать было рано. Придётся подождать. Пускай продолжает надевать ужасную одежду на себя и на ребёнка, завывать как дворовый пёс и придуриваться, но теперь он её из себя не выведет. Теперь он в более шатком положении, рано или поздно ему придётся это признать.