— Матушка, к тебе можно? — послышался за дверью голос сына и стук.
— Входи! — разрешила Вальбурга, тотчас убрав колдографию на место, и задвинула ящик.
— Ты в порядке? — настороженно спросил Сириус.
— А что, ты боишься, что не знаешь, где у меня смертный узелок лежит? — вопросом ответила она, и сын немного нахмурился.
— Знаешь, матушка, твой юмор, он… настолько специфический, что его трудно распознать.
— Да твой юмор, знаешь ли, тоже нельзя эталоном остроумия назвать.
— Ладно, я вижу, ты и впрямь в порядке. — Сириус хотел было закрыть дверь и выйти, но мать его остановила.
— Подожди, — сказала Вальбурга и опустила ладонь на место возле себя. — Если не занят с Гарри, можешь со мной посидеть.
— С Гарри сейчас Добби играет — это надолго, — заметил Сириус и, пройдя в спальню, опустился на предложенное ему место. — Что-то случилось? Ты хорошо себя чувствуешь? Может, Августа позвать?
— Ты что его теперь по каждому моему чиху будешь звать?
— Ну…
— Лучше расскажи, что там у тебя. Удалось что-нибудь узнать?
Сириус поморщился и достал из кармана свернутый вчетверо листок.
— Удалось… — со вздохом ответил он, развернув лист, и показал ей, — только теперь у нас с Кингсли есть работа на несколько месяцев вперёд или даже на несколько лет…
Вальбурга взглянула на лист и увидела на том четыре ряда из названий каких-то ценных вещей, которыми, по словам его приспешников, Волан-де-Морт когда-либо интересовался. Те же четыре ряда были и на другой стороне листа.
— И что, ты сам собрался каждую вещь проверять? — спросила Вальбурга у сына.
— А что, ты предлагаешь кому-то растрепать, что именно меня интересует? Поделим с Кингсли на двоих и как-нибудь уж осилим.
Нет, её сын, может, повзрослел и возмужал, но ещё не настолько, чтобы соображать в элементарных вещах, мысленно поправила себя Вальбурга и поджала губы.
— Кикимер! — сказала она, и раздался хлопок.
— Да, госпожа? — вопросил домовик.
— Тащи сюда наглую морду, живо!
— Да, госпожа!
Через какие-то минуты в спальне был настороженный гоблин и держал в руках тот самый листок, что достал из кармана Сириус.
— Вы… вы хотите, чтобы я всё проверил? — переспросил он.
— Да, — подтвердила Вальбурга. — Каждую вещь, где она находится, у кого, зачарована она или нет, если зачарована, то что там за магия и для чего. Если окажется, что магия тёмная, то тут же явишься сюда и сообщишь нам об этом.
— А если какую-то ценную вещь не найдёшь, то обязательно это отметь и тоже сообщи, — прибавил Сириус.
— А если ты вздумаешь нас обмануть или недобросовестно подойти к делу…
— …то мне не жить по контракту, — сам закончил гоблин, прижав список к груди, и крайне осторожно покинул спальню в сопровождении Кикимера, державшего в руке кочергу.
— Вот вечно ты всё усложняешь, — сказала Вальбурга сыну, и тому не нашлось что ответить. — Ладно, сегодня был очень долгий день, я, пожалуй, отдохну. Спокойной тебе ночи.
Однако несмотря на то, что в ближайшие дни гоблин занимался для них поиском, а Сириус мог снова быть весёлым, приходить пораньше и проводить вечера с Гарри, довольна Вальбурга не была. Её ожидания опять не оправдались. После очередных выходных она поняла, что придётся всё-таки влезть туда, куда ей влезать не особо хотелось. Но что же ещё поделать, если она не молодеет, а годы всё идут и идут? Пока Гарри бегал по дому и играл, Вальбурга поднялась на четвёртый этаж и зашла в комнату к сыну. Как и всегда та пестрила разными плакатами, которыми Сириус её нагло обклеил, но сегодня его мать крайне заинтересовали некоторые из них, поэтому она приблизилась к стене с ними и вскоре скривилась.
— Вот же срамота! — не удержавшись, высказалась Вальбурга вслух, при этом продолжая разглядывать самых безнравственных на свете девушек, с улыбками стоявших на плакатах перед ней в одних только купальниках.
Впрочем, недолгих наблюдений ей вполне хватило, чтобы сделать некоторые выводы о вкусах сына и спуститься в гостиную. Вальбурга немного подумала и села писать письмо. Некоторые дела, как известно, можно решать через поверенных, значит, осталось только нанять одного такого толкового человека, чтобы он решил для неё один крайне надоевший вопрос.