Впрочем, предаваться всяким раздумьям не было времени. Сириус воспринял неожиданную новость куда острее, чем она. Он застыл, и его бледное лицо выражало неподдельное потрясение. Вальбурга всякое от него ждала… что со временем он «подрастёт» и займётся делом, поблагодарит за домовика и передаст тому часть забот о полукровке, возможно, снова станет вести с ней разговоры, прислушиваться к её мнению, развеется, вспомнит о личной жизни… Но того, что вытворит Сириус, она тоже не ожидала. Он встал перед ней на колени, как какой-нибудь домовик или грязнокровка, молящий о пощаде. Вальбурга всматривалась в глаза сына, но в них отражалась лишь покорность судьбе. Не такого она от него ждала. Лучше бы Сириус покричал, как делал это раньше, лучше бы сказал, как сильно он ненавидит Тёмного Лорда, разнёс бы что-нибудь, убежал и сел бы на свой треклятый маггловский транспорт, напился… Всё лучше, чем этот нелепый жест отчаяния.
Из-за Сириуса Вальбурга покинула гостиную в разрозненных чувствах и, поднимаясь наверх, ощущала, как её впервые за долгое время терзает беспокойство. Неужели Поттеры были настолько дороги её сыну, что ради их отпрыска он готов хоть пойти на риск, хоть наступить на себя? Всегда дерзкий на язык, взбалмошный, безрассудный и вдруг… Нет, произошедшее отказывалось укладываться в её голове. Вальбурга не остановилась на третьем этаже, где находилась её спальня, не остановилась на четвёртом этаже и решительно двинулась по ступенькам дальше.
Она дошла до чердака и взмахом палочки открыла дверь. Её встретили темнота и тишина. Вальбурга зажгла на кончике палочки свет и увидела очертания нескольких развалившихся стульев, старого изорванного ковра, который так и не удалось починить, увидела несколько шкафов, стоящих вразнобой, разные коробки, канделябры, вазы и прочую мелочь. Когда-то её сыновьям нравилось лазить на чердак, чтобы прятаться или искать привидений. Пришлось принять меры, чтобы они не покалечились или во время очередных игр не нашли то, что может повредить рассудок.
Вальбурга окинула пространство взглядом и двинулась к дальней стене, где увидела край невзрачного сундука, заваленного разным тряпьём. В стороне скрипнула дверка шкафа, и Вальбурга шумно втянула носом воздух.
— Матушка… помоги мне…
Регулус был одет в ту же изумрудную мантию, в какой она видела его незадолго до исчезновения. Мантия на нём изорвалась и стала грязной, волосы спутались, прекрасное лицо изуродовали шрамы.
— …нечем… дышать, — лежа на полу, хрипло говорил он и тянул к ней руку. — Прошу… помоги…
Когда-то боггартов на чердаке было не меньше пяти, они здорово пугали мальчиков, но потом Сириус подрос и научился их прогонять, тогда пришлось хорошенько ему всыпать, чтобы не лазил куда нельзя. Сейчас Вальбурга перешагнула через протянутую руку и взмахом палочки скинула с сундука тряпьё. По виду сундук ничем не выделялся от тех других, что стояли в доме, вот только этот не получилось бы открыть, подняв крышку или использовав Алохомору на замке, висящем на нём лишь для вида.
— …я… у-умираю, — слышался позади тихий голос младшего сына, но Вальбурга думала лишь о Сириусе, стоявшем на коленях, и смотрела на сундук.
Ещё одним взмахом палочки она рассекла собственную ладонь и сжала её в кулак. Сундук задрожал, как только на него упала капля крови. Послышался скрежет, заглушивший тихий голос Регулуса. Ещё одна капля крови сорвалась с руки Вальбурги, и сундук задрожал сильнее. Что-то вдруг бахнуло, как будто по сундуку ударили чем-то тяжёлым, его заволокло дымом, и в следующее же мгновение перед Вальбургой появился небольшой, от силы трёх футов в высоту, шкаф. На нижней его полке стояло несколько тёмных металлических чашек, пара кувшинов и плотно закрытых глиняных сосудов, украшенных рунами. На средней полке лежало несколько кинжалов, спиц, иголок, стоял чей-то череп, а в стеклянных баночках рядом с ним можно было видеть засушенных насекомых и разломанные скелеты небольших рептилий и грызунов. На самой верхней полке стояли потрёпанные книги. Вальбурга протянула к ним руку и, медленно проведя пальцем по корешкам, выбрала самую пухлую, стоявшую посередине. Книга зашипела, как только она потянула её на себя, но стоило приложить к ней раненую руку и шипение быстро стихло.