— «ДВАДЦАТЬ»?! С каких это пор подключение стало платным?!
— А с каких это пор такая работа должна быть бесплатной? Я тебе что, домовик? — спросил Сириус и немного нахмурился. — Ходит тут, отвлекает меня от дел... Да у меня таких, как ты, по десятку за день бывает! Одному подключи, другому настрой, третьему ускорь... Сейчас вот внесу тебя в журнал, и будешь за пять золотых в порядке общей очереди месяц ждать!
— Да ты... ты... — Родственник заглотил немного воздуха и снова повысил голос: — Да ты думаешь, я на тебя управу не найду?! Да я сейчас пойду к твоему начальнику и всё ему расскажу!
— Иди! — Сириус отмахнулся. — Мы с ним в до... кхм, в хороших отношениях, он обязательно тебя выслушает и примет меры, а может быть и нет.
— Тогда я ещё выше пойду! Я до министра магии дойду!
— До Миллисенты, что ли? Иди, хорошая она женщина. Она мне вон ту медаль вручила за усовершенствование сети, а вот эту за то, что помогал ребятам движки в штатных машинах перебрать и зачаровать как надо. Она обязательно тебя выслушает и примет меры, а может быть и нет.
— Да я… я…
— Можешь ещё, кстати, в Визенгамот зайти, дяде Игнатиусу от меня привет передашь.
— …да ты у меня ещё попляшешь, шутник! Я тебе покажу!!!
Раскрасневшийся, словно зрелый помидор, Вудроу стремительно покинул кабинет и хлопнул дверью.
— Что за невоспитанный человек, — покачав головой, заметил Сириус и снова взял со стола журнал.
Прошло не больше пяти минут, как в дверь постучали и вошёл Кингсли, державший в руках картонную коробку.
— О, привет, дружище! — бодро сказал ему Сириус и бросил журнал в сторону. — А ты чего такой смурной? Умаялся или случилось что?
— Случилось... — хмуро отозвался Кингсли и опустился на стул.
— Что такое? Неужели от тебя опять кто-то ускользнул? Давай каминную сеть задействуем, прогоним по ней голосовое объявление, а заодно и всякие сигналки наложим... Отследим твоего гада в два счёта! — решил подбодрить его Сириус.
— Да не надо, не ускользнул от меня никто, — отозвался зять. — Белла меня вчера, понимаешь, отправила в банк, в своё хранилище…
Сириус понимал и молча улыбнулся — как-никак его кузина находилась в положении и на этой почве вполне могла капризничать и гонять мужа то туда, то сюда. Учитывая, что теперь Сириус хорошо знал, что такое уход за малым ребёнком, то он уже заранее Кингсли сочувствовал. Какое «веселье» его ждёт!
— …а я там это нашёл.
Кингсли поставил коробку на стол и открыл крышку. Внутри находилась красивая золотая чаша.
— Только не трогай! — вскинув руку, предупредил он Сириуса.
— Хм, а что с ней не так? — озадачился последний. — Белла не сказала, откуда она у неё?
— Нет, она не помнит.
— А у дяди Сигнуса спрашивал?
— Спрашивал, он тоже не знает.
— Думаешь, ворованная?
— Сириус, не в этом дело.
— А в чём?
Кингсли взмахнул палочкой в сторону двери, чтобы заглушить для посторонних звуки, и спросил:
— А помнишь ту проклятую книжонку, которую Люциус нашему с ним тестю на юбилей подарил?
Сириус, конечно же, помнил… Дядя Сигнус тогда подумал, что напыщенный зять его наконец-то уважил и старинную ценную вещицу преподнёс. Кто же мог предположить, что вещица окажется непростой… Дядя Сигнус чуть не сыграл в ящик, а Август, занявшийся его здоровьем, очень быстро распознал влияние крайне тёмного артефакта. Дяде Сигнусу крупно повезло и то потому, что его сестра и племянник уже сталкивались с тем, что не понимали другие.
— Помню, — озадаченно отозвался Сириус сейчас. — А что?
— А то, что эта чаша, она такая же, как та треклятая книжонка, — ответил ему Кингсли и в кабинете повисла тишина.
Они снова его нашли, помрачнев, подумал Сириус, опять осколок души Волан-де-Морта. Сколько это чудовище их наделало? Они когда-нибудь кончатся или нет? Сириус невольно посмотрел в сторону. У настольной лампы стояла рамка с колдографией, а на той его славный маленький Гарри сидел под ёлкой среди горки подарков и с улыбкой махал ладошкой крёстному, заснимавшему этот момент. А ведь несколько лет назад малыш и сам был чем-то наподобие чаши…
Тогда ведь пришлось ждать конца месяца, чтобы сделать для него хоть что-то. Сириус до сих пор помнил «крещение», ту ночь, когда отодвигал в столовой стол и помогал домовику зажигать и расставлять свечи. Помнил нарисованный круг на полу, детский стульчик по его центру и Гарри, сидящего в нём. Петух, которого Кикимер держал в руках, был ещё живой, когда Сириус бросился к Гарри, чтобы прикрыть ему ладонью глаза. Благо, что успел и малыш не увидел того, что случилось. Он лишь видел дно объёмной чаши, когда матушка держала её над ним, и морщился, когда она мазала его щёчки и лоб кровью.