- А она готова? - в голосе Аранг звучало глубочайшее сомнение.
- Готова или нет, это все равно придется сделать. У нас, в конце концов, есть программа действий. Не вижу смысла давать Еве экзоскелет и делать вид, что она все еще обычный человек, - ответил доктор.
В глубине души он так и не смог ответить на вопрос, чем было создание, заключенное в аккуратную серебристую капсулу, поэтому старался об этом не думать. Если сама Ева считает себя человеком, то кто он такой, чтобы спорить.
- Ну это ее развлечет на некоторое время, - согласилась Лина.
Искусственные интеллекты, которые отвечали за разные блоки памяти, были довольно капризными и обладали чем-то вроде характера. В подключенном к мозгу виде они превращались во что-то вроде интуиции, возведенной в абсолют. Человеку не надо было рассчитывать траекторию разгона через гравитационные ямы или азотно-кислородный баланс для планеты с заданными параметрами, он просто знал ответ. Всеми расчетами занимались “Кора”, “Персефона” и “Геката” - операторы баз. Их искусственные интеллекты были объединены в сеть, чтобы при получении спорного результата решение принималось методом простого большинства. А базы содержали все знания человечества, которые удалось оцифровать. Но, как и любое создание, получившее имя, операторы могли своевольничать, врываясь в чужое сознание едва уловимыми образами, склоняя на свою сторону, если находились в меньшинстве, нашептывая и уговаривая. Требовался определенный опыт, чтобы отличить их вмешательство от собственных мыслей. Конечно, Ева уже общалась с операторами, но тогда она обладала полноценным телом, поэтому чужеродность мыслей легко замечалась ею и она со смехом отправляла “девочек” грызться между собой, принимая окончательное решение самостоятельно. Но сейчас… Сейчас у Евы были только воспоминания о теле, и защита, которую оно давало, могла ослабеть.
Лина Аранг переключила динамик.
- Добрый день, Ева! Как ваши дела?
- Здравствуйте, доктор Аранг, - вежливо поздоровался женский голос. - Мне немного скучно, поэтому я стараюсь спать побольше. Но я не уверена, что у меня получается.
Голос звучал озадаченно.
- Тогда у меня хорошие новости. Я подключаю к вам блоки памяти с полным доступом. Кроме всего прочего вы сможете узнать все, что захотите, о проекте “Ковчег”. И про космический корабль тоже.
Ева издала невнятный звук радости.
- Вводите ацетилхолин и подключайте, - скомандовал доктор Вонг.
Ева бредила космосом с самого детства. И с самого детства знала, что никогда не покинет Землю даже как туристка - у нее было слишком слабое здоровье. Поэтому она удовлетворяла свою одержимость всеми доступными способами - собирала атласы звезд, часами просиживала, смотря трансляции с допотопных оптических телескопов (научной ценности они уже давно не имели, но все еще были распространены, как часть эстетической культуры), рисовала, даже иногда сочиняла стихи. Из-за этого Ева прослыла чудачкой, и друзей у нее не было. Мать и врач - вот и весь круг общения. Когда она узнала про программу “Ковчег”, ее радости не было предела. Все, что требовалось для того, чтобы в нее попасть - решить ряд головоломок. Никаких спортивных нормативов, никаких физических испытаний. Головоломки были коварны. Чтобы получить заветные контакты, Ева потратила полтора года. Ей приходилось изучать новое, копаться в архивах, расшифровывая отсылки, угадывать, придумывать и изобретать. Но, в конце-концов, у нее получилось.
Когда она объявила матери, что уезжает, чтобы стать частью космической программы, разразился жуткий скандал. Рэбекка кричала и плакала, обвиняя дочь в том, что она думает только о себе, что она такая же, как и ее отец, ветреная эгоистка. Сердце Евы разрывалось на части, но она была непреклонна. Кому захочется прожить всю жизнь в затворничестве, пожертвовав заветной мечтой, просто чтобы матери было чем заняться? В конце концов это ее жизнь, и только она сама решает, на что ее потратить.
Когда люди из проекта приехали забрать Еву, Рэбекка прокричала ей вслед, что теперь она все равно что умерла, и хлопнула дверью. Больше Ева с матерью ни разу не общалась. Она пыталась ей звонить и писать, но все ее попытки выйти на контакт остались без ответа.
Базы “Ковчега” были разбросаны по всему миру. Та, на которую отвезли Еву, находилась в живописной глуши, но девушка не знала, где именно. Приняв решение участвовать в проекте, она отдалась на волю судьбы и не задавала вопросов. Изоляция и минимальный контакт с персоналом ее не тревожили - Ева привыкла к затворничеству и была этому даже рада. Хоть что-то было привычным в этом новом мире, вставшим с ног на голову. Последние три года, когда подготовка вышла на завершающий этап, Ева не общалась ни с кем, кроме своих кураторов - Ли Вонга, пожилого мужчины с безграничным терпением, и Лины Аранг, энергичной девушки немногим старше ее самой. Социальные контакты ограничивали специально, ведь в будущем пилотам “Ковчега” пришлось бы обходиться без человеческого общества очень и очень долго. Ева знала, что она не единственная в своем роде - где-то там, далеко-далеко от нее, молодые юноши и девушки точно так же изнуряли себя тренировками, чтобы вознести человечество к звездам. Быть частью великого, ощущать себя не слабым бесполезным паразитом, а ценностью, - девушка иногда посмеивалась над своей наивностью, но эти мысли помогали ей не сдаваться. И она увидит звезды!