- Да, но мы знакомы всего ничего. И я не хочу, чтобы ты уезжала, - невпопад буркнул я. - Почему тебе обязательно надо уехать?
- Потому что я должна тебя убить, - тихо ответила девушка. - Посмотри на меня.
Почему-то я даже не испугался. Я посмотрел на нее.
Соня стояла у окна, обнаженная. Ее пшеничные волосы рассыпались по плечам, прикрывая небольшую грудь. Хоть свет луны падал ей на спину, я мог рассмотреть ее в мельчайших деталях, она словно светилась изнутри. Ее глаза опалово поблескивали в полумраке комнаты, а тонкие волоски на руках отливали золотом. На левой руке - из плоти и крови, и на правой - силуэте, очерченном лунными лучами. Между ногами виднелся мех, к животу прижимались чуть влажные пушистые хвосты, свернутые, чтобы занимать поменьше места. Девушка медленно развернула их - четыре лисьих хвоста цвета пшеницы, и они красиво обрамили ее узкую талию, открывая взгляду мягкий пушок на лобке.
- Я красивая?
- Самая прекрасная на свете, - честно ответил я. Кровь отлила от головы и в штанах стало тесно.
- Ты хочешь меня?
Глупо было отрицать очевидное - мы оба знали, что я к ней в гости не в шахматы играть иду. Но это было… Неправильно.
- Да, но… Я люблю тебя. А ты меня нет. Я твой друг, - почему-то говорить это было очень легко, хотя мое сердце рассыпалось на тысячу колючих осколков. - А так - я не хочу.
Цунэ в удивлении склонила голову на бок, и ее волосы открыли тело. Она была действительно прекрасной. И я был ей другом. Возбуждение прошло. Я несмело подошел к ней и обнял. Она дрожала.
- Я должна тебя убить, а я не хочу. Ты действительно мой друг. Но мне нужно исцелить руку и получить пятый хвост. Мы приехали сюда для этого, - девушка отстранилась и посмотрела мне в глаза.
- Если так надо - я не против. Это будет не так больно, как если ты уедешь и я больше никогда тебя не увижу, - я не отводил взгляд - не мог. В этих глазах сиял целый мир, чужой, но я хотел стать его частью.
- Есть другой способ, - Цунэ вытянулась всем телом, ее хвосты подрагивали. - Я могу вернуть себе руку и не есть твою душу. Я имею право на этот выбор.
- Так ты действительно попала в капкан?
- Да.
- И кости у тебя из золота и лунного света?
- И зубы алмазные, да, - девушка расхаживала по комнате с прежней грацией и уверенностью в себе. Она менялась. Уши из обычных человеческих превращались в остроконечные лисьи, ступни все больше начинали походить на лапы, только лицо оставалось прежним. На самом деле сейчас она выглядела собой, как никогда раньше.
- Мне нужно съесть твою кость, - она обернулась ко мне. - Ты должен отдать ее добровольно и молчать, пока я буду ее есть. Тогда я исцелюсь.
- Ты останешься?
- Нет, я уеду. Мне нужно успеть вырастить девять хвостов, чтобы стать бессмертной. Иначе я постарею и умру, как обычный человек.
- И ты будешь убивать?
Лисица остановилась, развернулась ко мне и прожгла взглядом. Ее хвосты распушились, стали больше.
- Да! Посмотри на меня! Четверо, четверо мужчин говорили мне, что любят меня, и брали мое тело. Думаешь, я перегрызаю им глотки? Думаешь, я объедаю их мясо? Нет. Все, что мне нужно - это душа, без нее тело умирает. Мои силы - ложь и обман. Я ем тех, кто хочет меня обмануть. И могу съесть того, кто отдаст мне душу добровольно. Если бы ты обманом влез ко мне в постель, ты был бы мой. Но ты сказал правду, и я имею право решать, что делать с тобой. Да, я буду убивать, но ты будешь жить. Я хочу, чтобы ты жил.
- Спасибо, - ноги мои ослабли и я снова сел на диван. - За правду. Тебе нужна моя рука?
- Достаточно мизинца. Но ты должен терпеть молча и не отводить взгляд.
Я протянул ей левую руку. В тишине захрустела кость. Я улыбался.
Цунэ лизнула обрубок пальца, и рана мгновенно затянулась.
Лунный свет играл на шерсти лисицы о четырех хвостах, а она купалась в нем, слизывая с губ мою кровь. Правая лапа становилась все менее призрачной и все более настоящей. Наконец, магия свершилась. Золотистой молнией лисица пробежалась по комнате и запрыгнула на диван, на меня.
Резко, без перехода, лиса стала моей Соней, только о четырех хвостах.
- А теперь я съем твою память, - девушка коснулась губами моих губ, попутно расстегивая рубашку. - Ты все забудешь. И тебе не будет больно.
Прошло почти двадцать лет. Я все помню так, словно это было вчера.
Лисицы - такие лгуньи.
Магрибинец
Мужчина ступал аккуратно, проверяя каждый шаг. Под ногами хрустели осколки кирпича и битого стекла, в воздухе пахло гарью. Дом перекосило, часть фасада отломилась, перегородив улицу, но где-то там внутри могли быть выжившие. Конечно, сразу после бомбежки было опасно лезть в развалины, дом все еще мог обрушиться под ногами, но мужчина не боялся. Проворно и ловко, как поджарый уличный кот, он перелазил с обломка на обломок, прислушиваясь.