Черное чудище ответило мне злобным рыком и прыгнуло вперед. Я принял удар на щит и почувствовал, что тварюга будто пытается вырвать его у меня. Мгновение спустя я сообразил — когти твари пробили железную обшивку щита и застряли в нем. Такую возможность упускать было нельзя, и я с воплем резанул кинжалом по лапе твари. Чудище взвыло то ли от боли, то ли от ярости, дернуло щит так, что я едва не упал. Раздался противный скрежет, тварь вырвала кровоточащую лапу из щита, замахнулась здоровой лапой, раскрыв свое брюхо. Я вслепую ткнул кинжалом и почувствовал, что сталь вошла в тело существа. Через мгновение я получил такой удар, что ремни щита порвались. Я полетел в одну сторону, щит в другую. На мгновение мне показалось, что я умер. Когда мое сознание прояснилось, я понял, что лежу на влажном песке у фонтанчика с акваголем. Потом я услышал тяжелое хриплое дыхание.
Черный зверь лежал на камнях, царапая их когтями. Злобный красный блеск в его глазах потух. Я нашел на полу пещеры свой кинжал и только после этого решился подойти ближе.
— Что, получил, сволота? — прохрипел я. — Это тебе не рыцарей жрать.
Чудовище вздохнуло совсем по-человечески. Когти еще раз скребнули по камням, и зверь затих.
Ноги у меня тряслись, и я уселся на большой камень, пытаясь прийти в себя. Вот уж повезло, так повезло — я сумел нанести чудищу только один удар, и он оказался смертельным. Порез на лапе я не считаю. Верно говорят, что дуракам и новичкам всегда везет.
Щит был безнадежно исковеркан — теперь мне не дадут за него ничего. Но тут у меня возникла неплохая идея. Кряхтя и морщась от отвращения (мне никогда не приходилось заниматься свежеванием туши!), я кинжалом отрезал голову убитой твари. Теперь надо было придумать, как ее унести — голова была тяжелой, да еще в сумку не помещалась. Подумав, я нашел выход: отрезал от поломанного щита один из ремней, проковырял в ушах головы дырки, продел в эти дырки ремень, связал концы — получилось что-то вроде рыболовецкого кукана. Закончив с этим неприятным занятием, я вымыл кинжал и окровавленные руки в струе акваголя, а заодно решил попробовать его на вкус. По вкусу это пойло напоминало обычную брагу, причем довольно крепкую — вскоре у меня в голове зашумело, будто я хватил полдюжины «Хольстена». Наполнив флягу трактирщика, я решил, что пора убираться из пещеры. Больше всего меня беспокоило то, что тварей, подобных убитому мной экземпляру, могло здесь быть несколько.
Прихватив голову и бутыль с акваголем, я тронулся в обратный путь. Когда я проходил мимо останков барона, мне захотелось хоть чем-то порадовать мертвеца.
— Радуйтесь, сэр: я, рыцарь Алекто Русский, прикончил тварь, которая лишила вас жизни! — провозгласил я, стоя над телом. — Покойтесь с миром, добрый сэр! Я выполню вашу волю, клянусь.
Отсалютовав покойнику кинжалом, я покинул пещеру. Тут меня ждал новый сюрприз — у входа в пещеру стояло шесть парней, вооруженных дубинками, вилами и топорами.
— Стоять! — рявкнул полуголый чумазый детина, который, похоже, был вожаком честной компании. — Надо ж, живой ишшо! Живуч ты, лошок. Погодь, говорить будем.
— Не о чем нам говорить, брателло, — сказал я, отступая к входу в грот, чтобы не дать этим харям себя окружить. — У меня дела. Так что отвали и дай пройти.
— Дела у него! — Детина осклабился, продемонстрировав мне ночной кошмар стоматолога. — А кто тебе сказал, что ты пройдешь? Так все идет, что и не пройдешь вовсе.
— Тебе чего надо, убогий?
— Чего-чего? Фляжку с водичкой, что ты Жилю несешь. Давай ее сюды, а там потолкуем, что с тобой дальше исделать.
— Эй, Царап, гляди, чо у него в руках! — внезапно взвизгнул один из бандитов.
— А? — Тут чумазый разглядел у меня в руке голову твари. — Это… чего, а?
— Это? — Я поднял голову, потряс ей, будто рыбак знатным уловом. — Это один чернявый парень мне в пещере хотел проблемы создать. Ну, пришлось его успокоить. Что, знакомец твой был? Или братан кровный?
— Братцы, да он волька убил! — ахнул третий, пятясь от меня, будто в руке у меня была не кровоточащая башка пещерной твари, а граната Ф-1 с выдернутой чекой. Да и прочие пялились на меня выпученными глазами, а когда я сделал шаг вперед, дружно втянули в плечи свои косматые головы.
— Эй, ты! — Чумазый Царап как-то сразу присмирел. — Ты того… не сердись. Это ты сам его… прибил-то?
— Нет, мне Валуев помог. Ну так что, могу я пройти или нет?
Царап кивнул, сделал шаг в сторону, открывая мне путь. Я зашагал по берегу озера, прислушиваясь к шагам за спиной. Не исключено, что эти парни захотят напасть на меня врасплох. Оглянувшись, я увидел, что вся компания стоит на прежнем месте и очумело смотрит на меня. Весь их хамский гонор куда-то исчез. Эту проблему я разрулил. Теперь предстоял крупный разговор с трактирщиком.
Глава седьмая. Людомеды
Стал оборотнем, говоришь?
Да нет, он просто сменил конфигурацию.
Пока я шел по дороге к корчме, за мной увязалась целая толпа местных. Мальчишки, рассыпавшись по обочинам дороги, обегали меня кругами и востороженно выкрикивали одну и ту же фразу:
— Он убил волька! Он волька убил!
Трактирщик аж подпрыгнул, когда увидел меня. Рожа у него была такая, будто он увидел привидение. Скорее всего, стервец давно успокоился, посчитав, что я уже мертв и долги отдавать не придется. Я медленно подошел к стойке, долго смотрел в его бегающие свинячьи глазки, а потом сказал:
— Вот твой аквагольчик. Пора рассчитаться.
— Да-да, конечно! — Трактирщик ожил, засуетился, замахал руками. — Все, как договорились, друг мой, как договорились.
— Лухистанский шакал тебе друг. Деньги гони.
— Ага, ага… — Трактирщик полез под стойку, извлек оттуда увесистый мешок. Пальцы у него тряслись, когда он развязывал его. — Изволь, уважаемый, сейчас получишь свою долю. Твой батюшка, почтенный Пертинакс, вложил в мое дело двенадцать дукатов. Плюс проценты за два года…итого шестнадцать. Стало быть, получи триста соверенов, полновесных и звонких.
— Четыреста, — сказал я.
— Что «четыреста»?
— Четыреста соверенов. В одном дукате двадцать пять соверенов. Шестнадцать на двадцать пять будет четыреста. Математику учи, двоечник.
Трактирщик косо глянул на меня и начал отсчитывать деньги. Я с удовольствием сгреб кучку монет в свой мешок, погремел им нарочно, чтобы еще больше досадить проклятому сквалыге и сказал:
— Это долг. Теперь моя премия за акваголь.
— Ах, да! — Трактирщик сделал вид, что вспомнил, о чем идет речь. — Конечно. Десять дукатов.
— Мы договаривались на двадцать.
— На десять, клянусь Бессмертными! — взвыл трактирщик.
— Ну и народ тут у вас! — сказал я, глядя ему в глаза. — Козел на козле и козлом погоняет. Одни гуньки. Ладно, подавись. Пусть будет десять. Но это еще не все. У озера меня пытались ограбить, забрать бутылку. Твои штучки?
— Да что ты! — Трактирщик заулыбался, но мне от его улыбки вдруг стало тошно. — Как ты мог такое подумать!
— О нашем с тобой разговоре никто не знал. Так что бандюков мог послать только ты. Если не хочешь, чтобы я сжег твою засратую корчму вместе с тараканами и с тобой, рассказывай, кому и зачем нужен акваголь.
— Мне он нужен, честное слово! — Трактирщик бухнулся на колени, протянул ко мне руки. — Клянусь, господин.
— Врешь, сявка болотная. Говори правду, а то… — я поднял бутылку с акваголем над головой, сделал вид, что собираюсь шарахнуть ее об угол стойки.
— Стойте! — сдался трактирщик. — Это маг… Захариус Сто Бутылок просил. Он многих просил, да только зверь этот в пещеру никого не пускал. Его светлость барон Гранстон приехал к нам еще весной, хотел зверя убить, да видно сам сгинул. А вольк… тварь эта по ночам выходила из пещеры и на всех нападала. Сколько у нас овечек унесла, сколько курочек, сколько деточек — уууу!
— Стоп, что-то тут не так. Зачем маг это тебе поручил? Из тебя охотник на чудовище как из говна пломба в зуб.