— Скоро узнаешь. А теперь давай заканчивать, кажется, мьесси Корс уже вернулась.
— И что?
— А то, что мы отправляемся на кухню. Печь первую партию пирожных.
Миранда окончательно растерялась.
— Но, Элли, зачем? Нам ведь ещё ничего не заказали!
То, что я умею печь, ее не удивило: в школах при сестринских Обителях девочек учили готовить.
— Правильно. Поэтому мы раздадим эти пирожные просто так.
Глаза падчерицы изумленно округлились.
— Раздадим? Просто так? — переспросила она, не в силах поверить услышанному. — Ты шутишь, да?
— Нет, — отрезала я. — Не шучу.
Ну вот, теперь и Миранда, похоже, решила, что я сошла с ума. Чтобы успокоить и ее, и мьесси Корс, я в кухне поделилась своей идеей.
— Мы испечем крохотные меренги, разложим их по коробочкам и отправим Тома в городской парк, где он раздаст угощение прогуливающимся дамам. В каждую коробочку вложим визитку, чтобы все желающие знали, как с нами можно связаться.
Брови мьесси Корс приподнимались все выше и выше.
— Раздаст? Я не ослышалась, льесса? Или вы сказали все же «продаст»?
— Никаких денег.
Впервые я видела суровую мьесси настолько растерянной.
— Но… но… но какой в этом смысл? Мы понесем убытки, которые, между прочим, не можем себе позволить.
Я мысленно улыбнулась, отметив это «мы». Мьесси Корс определенно считала себя, как сказали бы в моем родном мире, членом команды. Хотя об убытках лучше бы она говорила своему обожаемому Питеру, по чьей вине мы и оказались в столь плачевном положении.
— Зато о нашем начинании узнают горожане!
Но мьесси Корс покачала головой, не разделяя моего энтузиазма.
— Возможно, я лезу не в свое дело, льесса, — проворчала она, — но лучше бы дали объявление в газету.
— Непременно дам, — пообещала я, — но сколько человек его прочитает? Нет, мой способ лучше, вот увидите, он сработает. А сейчас доставайте яйца и сахар, будем готовить меренги.
Вместо привычного мне миксера пришлось орудовать венчиком, но мьесси Корс прекрасно с ним управлялась. Пока она взбивала отделенные от желтков белки в пышную пену, я порылась в шкафу и вытащила упаковку развесного шоколада.
— Это на крем.
Мьесси Корс лишь поджала губы, видимо, решив не пререкаться с ополоумевшей хозяйкой, а Миранда живо поинтересовалась:
— Но зачем нам крем?
Я подмигнула ей.
— А вот сама увидишь.
Склеивать половинки воздушного пирожного кремовой прослойкой здесь почему-то ещё не додумались, значит, мы станем новаторами и в этом. И очень хорошо. Пока мьесси Корс раскладывала будущие меренги на противень, я растопила шоколад и поставила его остывать.
— И что теперь? — нетерпеливо спросила Миранда.
— Теперь смешаю шоколад со сливками, — пояснила я ей.
— А можно мне попробовать?
Глаза ее горели любопытством. Я немного подумала и сунула ей в руки миску. В конце концов, вряд ли девочка что-то испортит под моим контролем, зато научится кое-чему новому и почувствует себя причастной к общему делу.
Провозились мы в итоге до ужина. Когда за окном уже стемнело, я торжественно водрузила на стол большое блюдо, на котором возвышалась целая гора аппетитных крохотных пирожных. Миранда не сводила с них жадного взгляда.
— Можешь взять парочку, — разрешила я. — И вы, мьесси. И Тома угостите. А остальные завтра разложим по коробочкам, и Том заберет их в парк.
Тут я помрачнела, потому что вспомнила об одной очень важной вещи. Настолько важной, что от нее зависел успех всего задуманного.
— Займетесь этим без меня, хорошо? Мне с утра придется отлучиться.
Миранда тут же опять встревожилась.
— Куда, Элли?
Я погладила ее по растрепавшимся волосам.
— С утра я отправлюсь в ратушу, дорогая. Узнавать насчет патента.
Визит в ратушу прошел на удивление гладко. Деловитый молодой человек при входе записал мое имя и пояснил, что патенты на торговлю выдает мьесс Рауль Тартон, найти его можно в двести седьмом кабинете. Подняться во-он по той лесенке, видите, льесса, потом свернуть в коридор, ведущий налево, спуститься на три ступени и справа будет дверь с табличкой. Вот туда-то льессе и нужно.
Указания только звучали запутанно, на деле я обнаружила кабинет с легкостью. Мьесс Тартон оказался добродушным корпулентным мужчиной средних лет. Объемный живот выдавал любителя славно перекусить, а разбегающиеся вокруг глаз лучики морщинок говорили о жизнерадостности.
— Значит, торговля выпечкой собственного производства? — уточнил он, выслушав мой рассказ.