— Катя, подожди, — он потянулся к её руке, но она уже отошла на шаг.
— Нет, Олег, всё нормально. Я просто… поняла, что нам не по пути.
Она отвернулась, быстро поправила сумку на плече и направилась к выходу.
— Кать… — голос Олега был чуть хриплым, растерянным, но она не обернулась.
Олег остался сидеть за столиком, глядя на пустое место, где только что сидела Катя. Её слова продолжали звенеть в его голове, как разбившийся хрусталь: "Я просто недостаточно красива, чтобы приглянуться такому мужчине, как ты."
Он провёл рукой по лицу, пытаясь осмыслить услышанное. Недостаточно красива? Она вообще в своём уме? Внутри него нарастало не просто раздражение, а что-то гораздо более глубокое и острое — беспомощность. Он не понимал, как она вообще могла прийти к такому выводу.
Как она могла подумать такое обо мне? Обо мне, чёрт возьми! Да я весь вечер из кожи вон лез, пытаясь совладать с собой и не показать, как она меня задевает.
Олег поднялся, подошёл к окну и увидел, как Катя быстрым шагом пересекала улицу, ссутулившись и вцепившись в лямку своей сумки. Она казалась такой маленькой и хрупкой издалека, и это почему-то только сильнее выбило его из колеи.
Она ушла, так ничего и не объяснив до конца. Но и он, в свою очередь, ничего не сказал. Вместо этого вёл себя как идиот, не способный выдавить из себя хоть что-то разумное.
Я ведь просто пытался сдержать себя, чтобы не сломать твой привычный ритм жизни. Но в итоге ты решила, что дело в тебе… Сама мысль об этом сводила его с ума. В голове то и дело вспыхивали кадры: как она смеялась, как поправляла прядь волос, как смотрела на него чуть исподлобья, когда шутила.
Ты красива. До чёрта красива. Так красива, что это сбивает меня с толку, как никогда раньше.
Он вдруг осознал, что его пальцы сжимаются в кулак — от бессилия. Всегда спокойный, уравновешенный Олег Гордеев впервые в жизни не мог собрать себя в кучу. Чувства, с которыми он никогда не сталкивался, захлестнули его с головой. Он не умел разбираться с такими ситуациями.
Олег вернулся за столик и опустился в кресло, сцепив пальцы перед собой. Она сказала это, потому что не видит правды.
Он молча уставился на уже холодный кофе. Всё внутри него кипело, а в голове крутилась только одна мысль: Я должен что-то сделать. Я должен доказать ей, что она ошибается. И что всё гораздо сложнее, чем кажется.
Впервые в жизни Олег понял, что не может отпустить ситуацию. И что просто так это не закончится.
Глава 22: Город на одного
Катя вышла из кафе, хлопнув дверью чуть сильнее, чем планировала. Холодный зимний воздух хлестнул по лицу, словно пытаясь привести её в чувство. Она быстрым шагом пересекла улицу, не замечая ничего вокруг — ни пробегающих мимо людей, ни шумящих машин.
"Недостаточно красива."Эти слова крутились в голове, хоть она и сама их произнесла, но именно сейчас они звучали особенно громко и болезненно.
Катя свернула на небольшую улочку, усыпанную остатками снега. Пустая дорога и тишина позволяли ей идти куда угодно, лишь бы не думать. Но, как назло, мысли не отпускали.
Зачем я вообще сказала это? Но, чёрт, разве это не правда? Его поведение говорит само за себя. Никаких намёков, никаких шагов навстречу. Поцеловал ночью — и с тех пор словно на замок закрылся.
Катя остановилась перед высоким зданием с зеркальными стеклянными панелями, которые отражали серый зимний город и её саму. Она машинально посмотрела на своё отражение и замерла, рассматривая себя так, словно видела впервые.
"Вот она я. Маленькая, невысокая, с короткими волосами, которые всегда лежат как попало. Карие глаза, ничего особенного. Ассиметричное каре — даже прическа выглядит так, будто кто-то недорезал ножницами. Простое лицо, никаких выразительных черт. Где я и где они?"
Она сразу же представила себе тех женщин, которые, несомненно, окружали Олега. Высокие, с длинными ухоженными волосами, безупречно одетые и грациозные — те, от которых невозможно отвести взгляд. У них всё идеально: спина прямая, походка уверенная, а улыбка — неуловимая, загадочная, как в рекламных роликах. В каждой из них словно встроено что-то, что говорит: "Я достойна лучших мужчин."
"А я? Я неуклюжая, слишком живая, слишком громкая или наоборот, замыкаюсь в себе, когда волнуюсь. Я не умею быть такой холодно-прекрасной, какой они наверняка умеют быть. Вряд ли он вообще смотрит на меня как на женщину. Разве можно всерьёз заинтересоваться такой, как я?"