— Серьезно, так серьезно, — сдвинул брови Ракитин. — Скажите, вас не тяготят обязанности главного врача?
— В данную минуту — да, — не задумываясь ответил Корепанов.
— Это чувствуется, — сказал Ракитин и вышел из кабинета спокойно, с достоинством.
«А ты еще и сволочь ко всему, — подумал Корепанов. — Напакостить ты, конечно, можешь, но отделение в свою вотчину превращать я тебе не позволю».
2
В жизни редко бывает так, чтобы все шло гладко: радости сменяются неприятностями, счастье — несчастьем. Иногда беды начинаются сыпаться, как горох из рваного мешка, — градом. События по каким-то неведомым законам следуют одно за другим, цепляются друг за друга, нагромождаются и давят.
Писатель нередко до головной боли изощряет свое воображение, силясь придумать конфликты и трагические ситуации, а ему следует только окунуться в жизнь, чтобы увидеть их. Потому что нигде нет такого изобилия случайностей, запутанных ситуаций и конфликтов, как в жизни.
Он ломает голову над тем, чтобы события развивались в последовательной закономерности, чтобы не было неожиданностей и случайностей. А жизнь не боится ни случайностей, ни нагромождений событий, ни неожиданностей. Они иногда накопляются медленно и неумолимо, как дюны, иногда — сваливаются внезапно, быстро увеличиваясь на ходу, как снежная лавина.
Одни говорят — судьба. Другие говорят — злая случайность. А третьи говорят, что уж если не везет, так не везет.
А это просто жизнь. Обыкновенная жизнь.
Алексею было очень трудно, а тут опять после операции на легких умер больной — машинист судостроительного завода Зарудный.
Его направил Федосеев.
— Попробуйте вы, Алексей Платонович, — сказал он. — Может, вам удастся спасти его, а мы уже ничем не поможем.
Корепанов и Ульян Денисович долго обследовали Зарудного — сначала в палате, потом в рентгеновском кабинете, долго рассматривали снимок и пришли к выводу: надо удалять правое легкое — четыре каверны, интоксикация. Если не оперировать — погибнет человек.
Удалить легкое. Алексей еще таких операций не делал, только ассистировал, когда был в Москве. Но все же прооперировали Зарудного, как говорил Ульян Денисович, блестяще. Уже на второй день на звонок Федосеева Корепанов ответил, что самое страшное — позади.
— Теперь выздоровеет. Уверен, — сказал он с радостью.
А на следующий день, перед рассветом, больной посинел, стал задыхаться.
Дежурил Ракитин. Он приказал впрыснуть камфары с кофеином и вызвал Корепанова.
Алексей увидел синие губы, глаза, до краев налитые страхом, пальцы, судорожно рвущие рубаху на груди, и все понял: закупорка легочной артерии. Он уже не отходил от больного. Ежедневную утреннюю конференцию или, как ее называли в больнице, «пятиминутку» в этот день проводил Ульян Денисович.
Ракитин докладывал спокойно, содержательно, не торопясь. А Ульяну Денисовичу не терпелось поскорее закончить конференцию, пройти в хирургическое отделение.
— Нельзя ли покороче, Юрий Максимович? — попросил он.
— Я говорю только о самом главном, — безразлично посмотрел на него Ракитин.
Вошел Корепанов.
— В хирургическом отделении, — продолжал Ракитин, — агонирует больной… — Он глянул в бумажку. — Зарудный Семен Иванович, которому…
— Он умер, — сказал Корепанов.
Все обернулись в его сторону. Лидия Петровна хрустнула пальцами.
— Простите, — сказал Ракитин, — когда я шел сюда, он еще агонировал… В хирургическом отделении, — продолжал он, — умер еще один больной после операции на легких. Я считаю своим долгом здесь, перед лицом всех врачей, заявить свой протест. Я считаю, что операции на легких в условиях нашей больницы недопустимы. Я внимательно изучил историю болезни Зарудного. И…
— У нас не научная конференция сейчас, — с каким-то надрывом в голосе сказала Лидия Петровна.
— Вам бы надо помолчать, Лидия Петровна, — повернулся к ней Ракитин. — Я бы на вашем месте отказался ассистировать при таких операциях.
Среди врачей пронесся шум. Лидия Петровна вскочила, бледная. Она хотела что-то сказать, но Коваль остановил ее:
— Тише, садитесь, Лидия Петровна. — И повернулся к Ракитину. — А ведь у нас действительно сейчас не научная конференция, Юрий Максимович, а рапорт дежурного врача, который не должен затягиваться. А что касается Зарудного, то вы знаете ведь, что все случаи смерти разбираются у нас на клинико-анатомических конференциях. Й вы там сможете высказать свое мнение.