— Не захочет? Ну да!.. Так послезавтра, Люсенька?
— Хорошо, послезавтра.
«А что, если и в самом деле расписаться послезавтра? — подумала она. — Ведь я обещала, что мы распишемся после окончания школы. Ну вот она и окончена. Неужели окончена? Даже не верится. Сестра! Медицинская сестра! Сестра Люся… «Пошлите ко мне сестру Люсю…» «Вызовите сестру Люсю, пусть она сделает переливание крови…» «Голова болит? Сейчас, я скажу сестре Люсе, она вам порошочек даст…» Нет, не Люся — Людмила Николаевна. А разве сестра Люся — плохо? Ведь очень хорошо звучит».
Люся спешила. Ну до чего же он хороший, Яша! И бывают же люди, которых все любят. И больные, и сестры, и санитарки, и врачи… И все-то он умеет. Хорошо будет с таким. С лица некрасив? Наплевать! Для человека самое важное, чтобы он человеком был. А если хотите, так он даже красив. И с ним будет хорошо!.. А почему она вдруг стала думать о его красоте? Это Грунька все. «Тебе разве такого парня надо? Тебе надо, чтобы и в плечах широк и фигурой статен». Да разве в этом дело? Дура эта Грунька. Ну как так о человеке? Рост, плечи, фигура…
Она подошла к парку, остановилась — засмотрелась на новую изогнутую дугой колоннаду входной арки и вдруг увидела…
Она его узнала сразу, хотя тогда, почти пять лет назад, на нем не было этого светлого чесучевого костюма, фетровой шляпы и черных перчаток. Она бы узнала его среди тысяч: Шкура! Да, это он, Шкура!.. Он сидел на скамье, неподалеку от входа в парк и, несмотря на сумерки, читал газету. Что он делает здесь? Как он попал сюда?
А вдруг это не он? Вдруг ошибка это?.. Конечно, это ошибка!..
Она подошла поближе. Он!.. Что же делать? Побежать за Яшей? А если Шкура уйдет? Поднять крик, созвать людей?..
Она вспомнила, что на перекрестке против парка всегда стоит милиционер. Да вот же он! Но как он медленно шагает по мостовой!.. Милиционер заметил спешившую к нему девушку. Он уже ждал ее.
— Слушаю, — вскинул к виску руку.
— Вот там, на скамейке, сидит человек, в перчатках… Только не показывайте пальцем… Я его знаю… Это — полицай…
— А вы не ошибаетесь? — усмехнулся милиционер и тут же, отвечая на протестующий жест Люси, добавил — Я потому спрашиваю, что этого гражданина я тоже знаю.
— Нет, нет!.. Я не ошибаюсь!.. — уже заикаясь от волнения, стала уговаривать милиционера Люся. — Это бывший немецкий полицай.
— Ну, пойдемте.
Они подошли. Милиционер опустился на скамью и кивком головы предложил Люсе сесть рядом. Шкура — Люся теперь уже не сомневалась, что это он, — приветливо кивнул, отодвинулся немного, уступая место. Милиционер подождал, пока группа юношей и девушек, направляющихся в парк, минула их скамью, потом произнес с нарочитой строгостью:
— Гражданин, предъявите документы!
— Да ты что, с ума сошел, что ли! — спросил Шкура.
Милиционер понизил голос до шепота:
— Понимаете, Сергей Иванович, подбегает ко мне эта девушка и говорит, что опознала вас, что вы полицай будто.
— Интересно, — протянул Шкура и, не спуская с Люси глаз, полез в боковой карман. — Пожалуйста! — подал милиционеру паспорт. Тот раскрыл его и повернулся к Люсе:
— Прошу, гражданочка!
— «Викторов Сергей Иванович», — прочитала Люся и резким движением отстранила паспорт. Что могла ей сказать эта фамилия! Ведь у него могло их быть пять, десять! Да и паспортов тоже… Но почему он такой спокойный? Неужели ошиблась? Люся вспомнила о шраме, который должен был остаться на указательном пальце, — она его до кости прокусила тогда, в лагере. Человек, так похожий на Шкуру, неторопливо снял перчатку. Большого и указательного пальцев на правой руке не было.
— В сорок втором потерял, весной, под Харьковом, — сказал двойник Шкуры и так же неторопливо натянул перчатку.
— Извините, — растерянно пролепетала Люся. — Ошиблась.
— Я же вам сказал, что знаю этого «полицая», — добродушно улыбаясь, поднялся милиционер. — Он бухгалтером в центральной сберкассе работает, Викторов Сергей Иванович.
Люся еще раз извинилась и ушла, Фу ты, какая неприятность! И надо же, чтобы такое случилось, да еще сегодня… Она глянула на большие укрепленные на чугунном столбе часы и ужаснулась. Четверть десятого! Яша, наверное, совсем заждался… И с чего она вдруг взяла, что встретила Шкуру? Да не может быть, чтобы такая сволочь жива осталась!.. Ну, бывает же, что обознаешься. И хорошо, что обозналась. И лучше даже не думать об этом. Ведь сегодня такой день! Сейчас она встретит Яшу и расскажет ему… Нет, об этом лучше не говорить. И вообще, о том, что связано со Шкурой, лучше никогда и никому не говорить…