Бритван не находил себе места. Ася, как могла, успокаивала его.
— Не успокаивай, пожалуйста, — складывая бумаги, бросил Бритван. — Я этого так не оставлю!
Пришла сестра с выписками из истории болезни Леонова и Сенечкина. Завтра надо отправлять.
Бритван просмотрел выписки и вернул их сестре.
— Подождите отправлять, — сказал сердито. — Я еще подумаю.
Сестра взяла документы и ушла.
— А это уже совсем ни к чему, — заметила Ася. — Ты злишься на Алексея, а больные тут ни при чем.
— Знаю, — сказал Бритван. И ушел к себе.
В город Бритван приехал ночью. Остановился в гостинице и, хотя очень устал, спать не мог.
«Надо успокоиться, — думал он. — Да, успокоишься тут, как бы не так!.. Как только комиссия из министерства — в Мирополье. Корреспондент из центральной газеты — в Мирополье. Кинооператор — к Бритвану!.. Лучшая районная больница в области. Когда надо товар лицом показать, в Бритвана тычут. А теперь… Впрочем, так мне, дураку, и надо! Черт меня понес приходовать эту аппаратуру. Надо бы еще и библиотеку свою оприходовать. Пускай по больничному инвентарю числится… Высокую сознательность хотел показать. Вот и показал».
Он решил идти к Мильченко. Надо только все на бумаге изложить, коротко и ясно. И если уж Олесь Петрович не поможет…
Мильченко внимательно прочитал заявление, потом долго слушал. Наконец сказал:
— Кури!
Бритван взял папиросу. Мильченко тоже закурил.
— Не узнаю тебя, Леонид Карпович, — сказал он. — Ты всегда такой спокойный и вдруг…
Бритван хотел что-то возразить, но Мильченко жестом остановил его.
— Ты кури, кури… Мне ведь все ясно… Кури и не волнуйся. — Он глядел на Бритвана с улыбкой. — У Малюгина был?
— Нет, раньше решил с вами побеседовать.
— Вот это умно… Я сейчас, только…
Он снял трубку телефона, но тут же положил ее на место и, захватив бумаги, пошел к выходу.
— Ты меня подожди. Я сейчас.
Он зашел в соседнюю комнату и оттуда позвонил Малюгину. Малюгин рассказал, что заставило его отдать приказ.
— Нажаловался уже? — спросил.
— Нет, зачем же. Я случайно узнал. Ну, и поинтересовался, конечно… Вы уверены, что на работе это не скажется?.. Да нет же, я одобряю… Ну, конечно же, правильное решение. Областной больнице помочь надо.
Он возвратился к себе в кабинет. Пошелестел бумагами, спрятал их в папку, аккуратно завязал тесемки и обратился к Бритвану:
— Ну, как? Успокоился уже, Леонид Карпович?
— Злит меня это.
— Почему злит?
Бритван с удивлением посмотрел на Мильченко.
— Не понимаю, почему злит, — тем же спокойным тоном повторил Олесь Петрович.
— Ну, знаете… — сказал Бритван и поднялся. — Я к вам как к другу приехал, а вы…
— Садись! — приказал Мильченко. — Садись, садись! Как ты полагаешь, Леонид Карпович, если друг, так он с любой глупостью соглашаться должен?
— С глупостью? — возмущенно переспросил Бритван.
— А ты не кипятись. Ты выслушай. — Мильченко глянул в упор на Бритвана, строго спросил — Кто тебе рекомендацию в партию давал?
— Причем тут рекомендация?
— Я тебе давал. И ваш секретарь райкома старый коммунист-подпольщик, и Рыбаков… Кстати, сейчас он заведующим облоно назначен.
— Не понимаю, к чему вы это? — уже тише спросил Бритван.
— А к тому, — поднялся и веско положил руку на стол Мильченко, — что напрасно давали. Подвести можешь. Ведь это, скажу я тебе, счастье, что ты ко мне пришел, а не ткнулся со своим заявлением к Малюгину или, чего еще хуже, в исполком, к Балашову. Я ведь тебя знаю. Ты сгоряча и к первому секретарю полезть мог бы.
Мильченко все время ходил по комнате. Бритван следил за ним, не спуская глаз.
— Корепанов, видите ли, его обидел, — продолжал Мильченко язвительно, не глядя на Бритвана. — Да он что, себе этот рентген берет? На квартиру поставит? Или аппараты… Он же у тебя не все забирает. И ты хорошо знаешь: того, что оставляют, для твоей больницы предостаточно.
Он возвратился на свое место.
— Як вам, Олесь Петрович, не за нотациями приехал, а за помощью. Меня за Советскую власть агитировать не надо.
— А я тебе и помогаю. Ты думаешь, я не знаю, отчего у тебя злость? Это в тебе собственник говорит, кулак.