— Когда он пьян, я его совсем перестаю любить, — прошептала Ася.
— Часто пьет? — поинтересовался Корепанов.
— Часто… Кто она такая?
— Ты ведь знаешь, артистка.
— Где ты с ней познакомился?
Алексей сказал.
— Кому из вас больше повезло?
Алексей не ответил.
— Ты на меня злишься? — спросила Ася.
— Нет.
— И за то, что я тебя к ней ревную, тоже не злишься?
— Нет.
Оркестр замолчал. Алексей усадил Асю на место и подсел к Марине.
— А вы совсем неплохо танцуете, — сказал Мильченко, обращаясь к Алексею.
Марина прикрыла рот салфеткой. Глаза ее смеялись.
— Вот видите, она смеется, — сказал Корепанов.
— Он совсем не умеет танцевать, — уже не скрывая улыбки, сказала Марина. — Он — как медведь.
Опять заиграл оркестр.
— Пойдем?
— Ну что ты все со мной и со мной! — взмолился Корепанов.
— Ас кем же? Олесь Петрович увлечен разговором с Мариной Андреевной, а Леня уже на ногах не держится.
— Ну-ну! — пригрозил ей пальцем Бритван. — Впрочем, идите. Идите танцуйте, а мы здесь…
Он стал наливать шампанское.
— Тебе налить шампанского, Асенька?
— Обязательно! — остановилась она. — Не так, — сказала Корепанову. — Это медленное танго.
Она танцевала, не спуская с него глаз.
— Что ты так смотришь на меня? — спросил Алексей.
— Помнишь, когда-то, когда я смотрела на тебя вот так, ты кричал на всю аудиторию: «Аська, убери свои глазища: они хоть кого с ума сведут». Помнишь?
— Помню, — спокойно ответил Корепанов.
— Когда я смотрю на тебя, мне становится не по себе, ты стал каким-то совсем другим.
— Нет, Асенька, я — тот же.
— Она тебе нравится?
— Кто?
— Артистка эта, Марина?
— Она много выстрадала за войну…
— Она не похожа на великомученицу в терновом венке.
— Не надо так, Ася.
— Не буду. Теперь я вижу…
— Будем еще танцевать или хватит? — спросил Корепанов.
— Хватит.
Они подошли к столу.
— Что так быстро? — спросил Бритван.
— Не хочу танцевать, — сказала Ася. — Хочу шампанского.
— Пожалуйста! Тебе налить, Алексей Платонович?
— Я себе водки налью.
Корепанову и в самом деле захотелось водки, и он потянулся за фужером… «Нет, это нелепо — пить водку из фужера», — подумал он и налил себе рюмку.
Ася подняла свой бокал и обратилась к Марине.
— Я хочу с вами выпить, Марина Андреевна. И только с вами.
— Почему же только со мной? — улыбнулась Марина.
— Потому, что вы красивая. И еще потому, что вы нравитесь ему, моему другу.
— Ася, — умоляюще посмотрел на нее Корепанов.
Ася отхлебнула из бокала и поставила его на стол.
— Да, нравитесь, — продолжала она, глядя на Марину. — Он мне это сам сказал. Только что. Когда мы с ним танцевали.
— А ведь она пьяна, — рассмеялся Бритван. — Это с ней очень редко бывает.
— Пожалуй, время и по домам, — посмотрел на часы Мильченко. — Поздно уже.
— Сейчас, — согласился Бритван, — только шампанское допьем. Вам шампанского или водки, Олесь Петрович?
— Шампанского и самую малость.
Бритван налил всем.
— А себе я водки налью. Не отставать же мне от Алексея Платоновича.
— Тебе от него ни в чем отставать нельзя, — сказал Мильченко.
— Слышал, Алексей Платонович? — подмигнул Бритван Корепанову. — Мне от тебя отставать запрещается. Твое здоровье. — И он чокнулся с Алексеем через стол.
Когда все спускались уже по лестнице, Алексей спросил Марину, где она живет.
— О, мне совсем недалеко. Мне даже одеваться не надо. Я здесь живу, в гостинице.
Ася взяла Алексея под руку.
— Ты видишь, как тебе не везет! — нервно рассмеялась она, когда они немного отстали. — Тебе, конечно, очень хотелось проводить ее. А провожать-то и некуда. Не везет?
— Не везет, — ответил Корепанов, и ему вдруг стало легко и радостно.
5
Кабинет Мильченко на втором этаже. Огромное окно выходит на площадь. Прямо под окном — высокий тополь. Летом его листья закрывают вид на площадь полностью. Но сейчас ветки еще голые, только почки на них набухли, и вся площадь — как на ладони. Напротив — небольшой скверик. В центре его — памятник Шевченко. У скверика — несколько машин, густо забрызганных грязью.