Пораженная, Зигрид прошла в другую комнату. Деревянная мебель плыла туда, куда ее несло течением, как и все, что не было прикреплено к полу. На стенах трепетали картины, также прекрасно сохранившиеся. На некоторых были пейзажи несуществующего теперь мира, на других — обнаженные женские фигуры. Зигрид обратила внимание: жительницы Алмоа были очень похожи на земных женщин. Более тонкокостные, возможно, более дикие — с короткими курчавыми волосами и с очень крупным ртом, но почти такие же в том, что касалось анатомии.
Зигрид дотронулась до картин кончиками пальцев. Краска не вздыбилась, цвета оставались яркими. Может быть, жители Алмоа использовали особые вещества, позволяющие предметам избежать распада? Другого объяснения этим чудесам у нее не нашлось.
Девушка инстинктивно обернулась, ища взглядом плывших позади рыб. Те смотрели на нее своими круглыми глазами, словно ждали, что гостья скажет им что-то важное.
— Чего вы хотите? — вышла из себя Зигрид. — Почему привели меня сюда? Вы здесь жили в момент катастрофы? И с тех пор вы обитаете поблизости?
Желая придать серьезность сказанному, она схватила книгу, что проплывала мимо нее, и поставила на полку стеллажа. Дозорная не знала, как себя вести. Может, бедные рыбы хотели, чтобы она навела порядок в их квартирах, где все было вверх дном после катастрофы?
Чтобы больше не видеть странных спутниц, девушка направилась к окну и открыла ставни. Опираясь на парапет, она осматривала глубины океана и разглядывала развалины. Полуразрушенные дома, а также большие статуи, заваленные камнями, очень красивые, несмотря на повреждения. На Земле литофаги — крошечные моллюски, точащие камни, — уже давно изъели бы их. Дома стали бы горой щебня, сливающейся с географией морского дна. От книг и картин и следа не осталось бы.
«Словно время здесь не властно над вещами», — подумала Зигрид и локтем задела птичью клетку, в которой плавала кругами голубая рыбка. Вероятно, бывшая канарейка, превратившаяся в момент погружения под воду. Но как смогла она прожить в клетке столь долго без еды?
От новой загадки у нее разболелась голова; ей захотелось только одного: вернуться на подводную лодку и закрыть за собой дверь отсека, чтобы оставить тайны больших глубин за бортом.
Зигрид стала махать руками, чтобы рыбы-мутанты дали ей пройти, и спустилась по лестнице.
«Идиотка! — обругала она себя. — А если за то время, пока я гуляла, „Блюдип“ переместился? Что тогда делать?»
Девушка хотела ускорить ход, но толща воды замедляла движения, вставая перед ней, словно эластичная стена. А к тому же мешала разглядеть очертания субмарины.
Сердце Зигрид быстро забилось. Она не знала, давно ли покинула подводную лодку. Да ведь и отошла от нее далеко. Слишком далеко. Лодка могла сняться с места и набрать ход, оставив ее здесь, посреди живописных развалин.
Если бы так случилось, ей оставалось бы жить — по индикатору оставшегося в баллоне воздуха — полчаса.
«Да нет же, — прошептал вдруг внутренний голос, — все не так. Когда закончится запас кислорода, у тебя будет один способ избежать смерти: снять респираторную маску и гидрокостюм и согласиться на превращение. В этой заколдованной воде невозможно утонуть. Просто поменяешь обличье, вот и все».
Зигрид упрямо шагала дальше и, стараясь, чтобы ее не унесло течением, подняла вокруг себя тучи тины. Ей не хотелось меняться! Она хотела остаться девушкой, хоть и обычной, самой заурядной. Быть человеком, а не монстром-мутантом.
Пот тек ей в глаза. Зигрид начала уже поддаваться панике, когда наконец заметила очертания «Блюдипа», лежавшего на морском дне. Подводная лодка, к счастью, не сдвинулась со своего места.
Последние метры показались самыми длинными. С каждым шагом ей чудилось, что субмарина начинает всплывать, даже слышался шум двигателей.
«Корабль уйдет у меня из-под носа! — волнуясь, думала она. — Отплывет прямо на моих глазах, я останусь тут, как идиотка…»
Когда Зигрид зашла в отсек, одна из рыбин, следовавшая за ней все это время, тоже проскользнула в отверстие. Она была размером с небольшую акулу, и девушка побоялась дотронуться до нее, чтобы вытолкнуть назад. А люк уже закрывался, запирая подводницу и рыбину в кессоне.
— Убирайся отсюда! — закричала Зигрид и замахала руками. — Если ты останешься здесь, то погибнешь!
Но рыба легла на металлический пол, явно не собираясь послушаться приказа. Ее глаза горели непонятной решимостью. Казалось, рыба решила покончить жизнь самоубийством.