Ручка 2. Эта ручка контролирует уровень аккуратности, с которым данная система имитирует человеческий мозг. Градации настройки могут быть как угодно точными (вплоть до частиц внутри атомов), менее точными — на уровне клеток и синапсов или даже на уровне, с которым работают специалисты по ИИ и когнитивные психологи — на уровне концепций и идей, представлений и процессов.
Ручка 3. Эта ручка контролирует физические размеры имитаций. Мы предполагаем, что миниатюризация позволит нам построить крохотную сеть водопроводных труб или компьютерных чипов, способную уместиться в наперстке; и, наоборот, любой химический процесс может быть увеличен до макроскопических размеров.
Ручка 4. Эта критическая ручка контролирует размер и природу демона, который выполняет имитацию. Если это человек в натуральную величину, мы назовем его “демоном Сирля”. Если это крохотное, эльфоподобное создание, свободно умещающееся в нейронах или элементарных частицах, мы будем называть его “демоном Хогелэнда”, в честь Джона Хогелэнда, в чьем ответе Сирлю встречается эта идея. Настройка этой ручки определяет также то, является ли данный демон одушевленным.
Ручка 5. Эта ручка контролирует скорость работы демона. Можно заставить его работать с умопомрачительной скоростью (миллионы операций в микросекунду) или чудовищно медленно (одна операция каждые несколько секунд).
Теперь, с помощью этих ручек настройки, мы можем вообразить различные мысленные эксперименты. Одна из настроек даст вариант, описанный в главе 26, “Беседа с мозгом Эйнштейна”. Другая дает нам китайскую комнату Сирля. В частности, для китайской комнаты нам понадобятся следующие параметры настройки.
Ручка 1. Бумага и символы.
Ручка 2. Концепции и идеи.
Ручка 3. Размер комнаты.
Ручка 4. Демон человеческого размера.
Ручка 5. Низкая скорость (одна операция каждые несколько секунд).
Заметьте, что в принципе Сирль допускает, что имитация с подобными параметрами могла бы пройти тест Тьюринга. Он оспаривает только то, что бы из этого следовало.
Существует еще один конечный параметр. Устанавливает его не ручка, но точка зрения, с которой эксперимент рассматривается. Давайте немного оживим скучноватый эксперимент с китайской комнатой, предположив, что симуляция китайца — женщина, а демоны, если они одушевленные — всегда мужчины. Теперь у нас есть выбор между точкой зрения демона и точкой зрения системы. Вспомните, что, согласно этой гипотезе, и демон, и симулированная женщина могут высказать свое мнение о том, понимают ли они, и что они при этом испытывают. Тем не менее, Сирль настаивает, чтобы мы рассматривали эксперимент только с точки зрения демона. По его мнению, что бы симулированная женщина ни утверждала (разумеется, по-китайски) насчет своего понимания, мы должны игнорировать ее заверения и доверять только демону внутри нее, который манипулирует формальными символами. Из этого вытекает, что Сирль допускает существование не двух точек зрения, а только одной. Если мы согласимся с тем, как Сирль описывает свой эксперимент, это утверждение становится весьма привлекательным, поскольку демон того же размера, что и мы, говорит на нашем языке и работает приблизительно с той скоростью, с какой работаем мы. Нам очень трудно идентифицировать себя с “женщиной”, чьи ответы появляются раз в столетие (если нам повезет!), и в придачу выражены в форме “бессмысленных каракулей”.
Но если мы поменяем параметры настройки, то нам станет легче поменять точку зрения. Хогелэнд предлагает свой вариант настройки.
Ручка 1. Нейроны и химические вещества
Ручка 2. Уровень нейронного возбуждения.
Ручка 3. Размер мозга.
Ручка 4. Крохотный демон
Ручка 5. Умопомрачительно быстрый демон.
Хогелэнд хочет, чтобы мы представили себе следующий сценарий: мозг настоящей женщины, к сожалению, поврежден. Он больше не способен посылать трансмиттеры от одного нейрона к другому. К счастью, в ее мозгу поселился невероятно крохотный и невероятно быстрый демон Хогелэнда, который помогает нейронам сообщаться между собой каждый раз, когда это требуется. Этот демон “щекочет” соответствующий синапс нужного нейрона так, что для того это функционально неотличимо от действия настоящих трансмиттеров. Х-демон настолько быстр, что может перескакивать от синапса к синапсу в миллиардные доли секунды, никогда никуда не опаздывая. Таким образом, мозг этой женщины работает точно так же, как если бы она была здорова. Означает ли это, спрашивает Хогелэнд Сирла, что эта женщина все еще думает (то есть, обладает интенциональностью) — или же, говоря словами профессора Джефферсона, которые цитирует Тьюринг, она всего-навсего “подает искусственные сигналы”?
Вы могли бы ожидать, что Сирл предлагает нам идентифицироваться с демоном и избегать Ответа Систем, что было бы равносильно идентификации с женщиной. Но в своем ответе Хогелэнду Сирл нас удивляет — на этот раз он предпочитает слушать ее и игнорировать демона, который посылает нам проклятия со своей крохотной колокольни, взывая: “Глупцы! Не слушайте ее! Она всего лишь марионетка, каждое движение которой полностью подчиняется моей воле! Она движется благодаря программе, записанной в ее нейронах, среди которых я летаю”. Но Сирл не внимает предупредительным крикам Х-демона. Он замечает: “Ее нейроны все еще обладают верной движущей силой; от демона им просто нужна небольшая помощь”.
Мы можем установить соответствие между первоначальной ситуацией Сирла и этим новым положением дел. Теперь “нескольким клочкам бумаги” соответствуют все синапсы в мозгу женщины. Программе ИИ, написанной на этих “клочках бумаги”, соответствует вся конфигурация ее мозга; это равно гигантской инструкции, говорящей демону, когда и какие синапсы он должен трогать. Акту написания “бессмысленных каракулей по-китайски” соответствует акт прикосновения к ее синапсам. Представьте себе, что мы возьмем ситуацию в таком же виде, изменив только параметры размеров и скорости. Мы увеличим мозг этой женщины до размеров земного шара; таким образом, вместо крохотного демона мы получим демона размером с человека. Пусть этот новый демон действует с более или менее человеческой скоростью, вместо того, чтобы пролетать по мозгу тысячи миль за несколько микросекунд. С каким уровнем мы, по мнению Сирла, теперь должны ассоциироваться? Не будем гадать; заметим только, что если Ответ Систем был убедительным в прошлый раз, он должен оставаться таковым и теперь.
Надо согласиться с тем, что мысленный эксперимент Сирла живо поднимает вопрос о том, что такое понимание языка. Подумайте над вопросом: “Какой тип умения манипулировать с письменными или устными символами языка равносилен настоящему пониманию этого языка? Попугаи, имитирующие английскую речь, не понимают английского. Записанный на пленку женский голос, сообщающий по телефону точное время, не является ртом системы, понимающей английский. За этим голосом нет никакой ментальности; он лишен ментального субстрата, хотя все еще звучит похоже на человеческий голос. Ребенок мог бы удивиться, как кто-либо способен выполнять такую скучную работу и делать это с такой аккуратностью. Это весьма позабавило бы нас. Другое дело, если бы этот голос был управляем гибкой программой ИИ, которая могла бы пройти тест Тьюринга!
Представьте себе, что вы преподаете английский в Китае. Представьте также, что вы сознаете, что формулируете все свои мысли по-английски и только в последнюю минуту применяете к ним правила трансформации (на самом деле, это будут правила последней секунды), превращающие английские мысли в инструкции по движению вашего рта и голосовых связок странным, “бессмысленным” способом — и, тем не менее, все ваши ученики кажутся вполне удовлетворенными вашим уроком. Когда они поднимают руку, они издают экзотические звуки, которые, хотя они и кажутся вам совершенно бессмысленными, вы способны расшифровать. Вы быстро применяете обратную трансформацию и получаете лежащие за ними английские значения. Считали бы вы, что действительно говорите по-китайски? Что теперь вы лучше понимаете образ мыслей китайцев? Можете ли вы вообще вообразить себе подобную ситуацию? Может ли кто-либо хорошо говорить на иностранном языке при помощи такой системы?