- К эксперту, на вскрытие, - Фаулер ответил на немой вопрос старшего санитара, и пропустил бригаду к двери. Он очень не хотел устраивать представление для толпы, носилки с покойником ждали прямо в фойе “Артемис Холла” и эти четыре метра, которые придется нести Фитча вручную произведут эффект который сам Фаулер называл отчаянным вздохом счастья. Счастья, что на носилках в этот раз оказался кто-то другой. Толпа затаила дыхание. Санитары исчезли в темноте проема и теперь на крыльце “Артемиса” остались только старший инспектор, его помощник Боби Эндрюс, и администратор мистер Хамблхост. Вся троица старалась вести себя как можно непринужденно. Из всех выбивался только администратор. Его оцепеневший взгляд буравил пустоту под ногами, а на морщинистом лбу проступила испарина. Фаулер не спеша закурил сигарету, но закашлявшись тут же её потушил. В подозрительной тишине прошла минута, вторая. Спиной Гордон чувствовал на себе взгляды постояльцев, наблюдавших за происходящим из окон первого этажа. Труповозка неожиданно завелась, коротко взвизгнула сиреной и тронулась с места. Толпа ахнула и зашепталась ничего не понимая. Фаулер не смеялся, но смеялись его глаза. Зеваки поняли, что их обманули, и это было неизбежно. Оборванцы, челядь, ничего не желающая, ни к чему не стремящаяся, но никто из них не был обделён ни смекалкой, ни логическим мышлением. Фаулер решительно не понимал эту задумку природы. Наделить человека во истину божественными способностями, но не дать волю использовать их во благо. Труповозка давно скрылась за поворотом, она обогнула здание и теперь грузила бедолагу Фитча на заднем дворе, с черного хода “Артемис Холла”. Толпа бросилась вправо, к торцу здания где покоилась покосившаяся вывеска. Оцепление было прервано без особого усилия. Фаулер дал соответствующий кивок Эндрюсу, а тот в свою очередь дунул в свисток. Полицейские расступились. Фаулер пересекся взглядом лишь с одним человеком из этой толпы. Невероятно худым мужчиной, с грязным лицом и глазами на выкате. Его густые рыжие брови вскинулись домиком, а уродливые усы дернулись, обнажая в наглой усмешке кривые гнилые зубы. Фаулер опустил печальный взгляд. Это был не человек, а животное, которое вдруг возомнило себя самым умным и самым прозорливым существом на планете. Обманувшим все и вся. Фаулер все же раскурил сигарету. Несколько затяжек острым жгучим дымом привели его в чувство.
- Чертова простуда, - старший инспектор залился кашлем и спрятал лицо в шарфе. - Мистер Хамблхост, мы благодарим вас за содействие. За вашу неоценимую помощь в расследовании и любезно предоставленный черный ход для вывоза тела, я обещаю, что лично посодействую и проконтролирую чтобы полиция города вплотную занялась решением вашего вопроса.
- Очень вас прошу... - тихо хмыкнул администратор подступив к Фаулеру почти в плотную. На короткое мгновение в его толстых коротких пальцах мелькнула фиолетовая купюра. Она тут же оказалась в кармане инспекторского пальто. Фаулер довольно улыбнулся. Как он и рассчитывал любопытные зеваки остались ни с чем. Труповозка шмыгнула между домами черной тенью, увозя труп Фитча в морг. Санитары сработали быстро и без заминок. Фаулер любил работать с профессионалами.
- Проклятие Глаза Василиска снова в городе?
Назойливого журналиста газеты Запретный Лоскут Фаулер все время держал в поле своего зрения. После того как инспектор разбил его фотокамеру, а констебли вытолкали мистера Клобсса на улицу, он больше не лез на рожон. И Фаулер благодарил все высшие силы за то, что в нем наконец-то проснулся здравый рассудок. Настырный журналист в следственных мероприятиях хуже навозной мухи, кружащей над тарелкой супа.
- Мистер Клобсс, вы ошибаетесь, - Фаулер старался говорить, как можно спокойнее. Проклятый кашель смазал последнее слово.
- Моя камера... - журналист хотел сказать что-то ещё, но передумал. Он смотрел на инспектора взглядом загнанного в угол зверя, чего-то мучительно ждал. Фаулер понял, что извинений, но извинятся он не хотел. По объективу камеры разошлась тонкая паутинка трещин. В центре мутное пятно от кончика трости. Камера всё ещё направлена на инспектора, но толку от нее теперь? Фаулер задумчиво втянул носом воздух. Трудно назвать его свежим. В любом уголке города художников, даже на открытой улице пахло так, как пахнет коробка со старыми засохшими красками, случайно найденная на чердаке. Фаулер на самом деле радовался приходящим на остров грозам, они приносили на побережье водоросли и соль. Инспектор поймал солнечный зайчик от соседней крыши. Впервые за утро тучи на небе разомкнули свои ряды, впуская на землю теплые лучи почти осеннего солнца. Ещё одна маленькая радость в копилку Фаулера. Он был уже слишком стар чтобы беспечно не замечать их, но и слишком опытен чтобы радоваться как ребенок. Мир — это очень изменчивая материя. Новоявленного стажёра старший инспектор её величества заметил ещё задолго до того, как тот показался на улице. Деловая походка, теплые шерстяные брюки и пальто. На лице молодого человека, едва достигшего совершеннолетия, застыла лёгкая улыбка в которой смешался целый букет чувств и эмоций. Были среди них и растерянность и надменность и даже злость с испугом. Фаулер не удивился. Почти у всех жителей большой земли такая реакция на местный колорит. Этакая смесь раздражения и досады и первая же мысль: не ошибся ли корабль портом? Выдала стажёра и ещё одна вещь, она ударила Фаулера приторной волной едкого, но не ядовитого запаха. Молодой человек шёл с подветренной стороны. Гордон повёл носом: корабельная смола, соль, дорогие духи. Запахи, которые утренний бриз мог занести сюда только с большой земли.