Эдгар Фитч открыл глаза. Что-то оборвало его сон посреди ночи. Ему жутко хотелось пить. Фитч шарил рукой по полу, но пальцы натыкались лишь на пустые бутылки из-под вина. Они звенели как колокола на пасху. Он с трудом оторвал голову от подушки. Растрепанные волосы намокли от пота и слиплись на лбу. Фитч откинул старый плед и встал. От хищного порыва ветра занавески вспорхнули как птицы. Они судорожно бились в клетке оконного проёма, касаясь мольберта. В темноте он стоял тут же, у окна. Картина на нём была недописанная. Эдгар Фитч был художником. Не самым выдающимся и не самым популярным. В квартале пейзажистов он снимал маленькую каморку в четырехэтажном доме из красного кирпича и серой, стальной крышей.
Фитч переборол жажду. Какой-то внутренний порыв заставил художника приблизиться к мольберту. Что там? Картина изображала комнату. Его комнату. Вот окно, вот дверь, даже написан мольберт у окна. Приоткрытая дверь. Странно Фитч помнил, что закрывал её на ночь. Что-то потянуло его взять краски и кисточку. Он рисовал, небрежно и грубо, дрожащей рукой. В полной темноте, разрезаемой редкими молниями уходящей грозы.
Мазок попал на холст.
Толстый и некрасивый, излишек краски потёк по холсту. Дверь приоткрылась ещё шире. Почему? Он точно помнил, что закрывал её на ночь. На ключ, на два оборота. Опять эти сквозняки? Или нет? Черная лапа. Кто-то хотел войти?
Мазок попал на холст.
Нет, это не кошка. Слишком высоко для мелкого хищника, на уровне человеческого роста. Она помешала двери закрыться. Но ведь он точно запирал её.
Мазок попал на холст.
Когти. Они оставили след на стене. Четыре рваные полосы. Некто очень хотел войти. Человек? Животное? Существо! Оно уже проникло в комнату, потому что ещё один мазок попал на холст. Шаг, ещё один. Существо шло на двух лапах, как человек, но не являлось человеком. Фитч водил кистью. Он мог бы этого не делать, он хотел все отложить. Он знал, чем все закончится, но Фитч не мог остановится. Что-то внутри его командовало, шептало как наносить мазки, поэтому существо уже близко. Окно, мольберт, намотавшийся на руку край занавески. Когти на длинной лапе. Очень длинной, потому что когти царапали пол.
Мазок попал на холст.
Два жёлтых глаза, совсем близко. Дыхание Фитча сбилось. Красный цвет. Четыре рваные полосы на груди художника. Тяжело дышать. Он знал, что так будет, ему было страшно, жутко, но он не мог остановиться, но не смог удержаться. Алая краска окропила пол.
Существо ушло, оставив тело Эдгара Фитча у окна. Занавески ласкали его мертвое лицо и окрашивались его кровью.
II
- Что здесь Бобби? Опять?
Старший инспектор криминального сыска её величества королевы Анны Четвертой Гордон Фаулер ступал между пустыми бутылками. Под лощенными, натертыми до блеска ботинками прогнулось и скрипнуло несколько половиц. Фаулер прибыл на место преступления через сорок минут после того как растерзанное тело бедного Эдгара Фитча было найдено его ученицей Лилией Батлер. Фаулер откашлялся и вытер платком рот. Инспектор был среднего роста, плотного, но не толстого телосложения, подправленного армейской выправкой. Ему было немного за пятьдесят, лицо обрамляли аккуратные пышные усы и баки, уже покрывшиеся сединой. Инспектор чихнул в шарф. Уже неделю он мучился с простудой.
- Да, мистер Фаулер, опять, - констебль Бобби Эндрюс слегка заикался. Он принял с плеч инспектора плащ, подержал трость. Фаулер поморщился: он оставил на полу мокрые следы. Краска впитывала воду и расползалась по половицам, пряча улики.
- Кто нашел тело?
- Некто Лилия Батлер, ученица покойного Эдгара Фитча.
Фаулер бегло огляделся и приступил к делу. Из окна тянуло свежестью после ночной грозы, он прикрыл его предварительно оглядев подоконник. Никаких следов. Земля в цветочном горшке сырая, а сами цветы: гвоздика и незабудка. Не похоже на набор для вдохновения. Фаулер прикрыл окно занавеской. Все это время инспектор перешагивал тело Фитча и совершенно не обращал на него внимание. Холст.
Полотно измазано красками, преобладал красный цвет. Кисть и палитра лежали на полу. Палитра сломана пополам.
- Покойный был пейзажистом? - Фаулер провел по холсту пальцем и принюхался: поимо стандартных для масляных красок запахов тут присутствовали Белладонна, Ладан и Эвкалипт.
- Совершенно верно. Последнее время дела его шли плохо, двухмесячная задолженность за квартплату, злоупотребление алкоголем. Последняя полноценная картина была продана за тридцать лир, полгода назад.