Констебль использовал блокнот, в который скрупулёзно занёс все данные о покойном.
- Краски? - Фаулер протянул ладонь.
Баночка с синей краской без опознавательных знаков. Под фонариком ультрафиолета на крышке проступил тайный знак: Глаз Василиска. Глаз змеи в раскрытой пасти змеи. Опасные краски поступили в продажу месяц назад. С тех пор полиция нашла уже четыре трупа. У всех художников одни и те же раны. Фаулер присел на корточки перед телом Фитча и одернув покрывало оглядел труп. Картина повторялась. Рваная рана в области груди, четыре ребра сломаны, сердце и лёгкие задеты. Длинна когтей... Фаулер сунул в распоротое тело палец. Длинна когтей четыре дюйма, ширина... Фаулер приставил к ране указательный и средний палец. Нет, слишком много. Полтора пальца, что соответствовало одному дюйму. Все сходилось.
- Так кто, говорите, нашел тело?
Фаулер ловко перехватил у констебля свою трость. Считая шаги шел обратно к двери. Скрип на третьей, шестой и... Восьмая половица чуть продавлена и с трудом возвращалась на место. Что-то попало в стык между досками.
- Леди Лилия Батлер. Ученица мистера… покойного мистера Фитча. Вот уже полгода помогает ему. Все официально.
- Маргаритка и шалфей.
Фаулер повел носом перед кулончиком, который достал из щели между досками. Маленький серебряный полумесяц. Впрочем, цепочка не расстегнулась сама. Была порвана. Фаулер спрятал ее в карман пиджака.
- Леди Батлер в участке?
- Да, с ней констебль Бенгс, отпаивает валерьянкой. Леди... - Эндрюс поправил фуражку и кашлянул. - Леди в положении. Срок примерно девять недель.
Фаулер никак не отреагировал на это. Деловито шевеля усами осматривал покойного. Неоспоримо, что смерть Фитча наступила в результате нападения монстра, но на руках художника были ещё одни отметки. Синяки на левом предплечье. Три тонких полоски. Достаточно тонких, чтобы принять их за след, например, от толстой веревки, но это был отпечаток от чей-то кисти. Фаулер приставил к ним палец. Четверть дюйма, максимум половина. Вполне женский отпечаток, однако сила с которой сжали руку Фитча была отнюдь не женской.
- Пустите свободную прессу! Я имею право!
Дверь в комнату мистера Фитча бесцеремонно распахнулась, влетевший внутрь журналист газеты “Запретный Лоскут” Джефри Клобсс на ходу расправлял треногу и ставил камеру перед трупом. Фаулер не успел укрыть бедолагу Фитча простыней, но развернувшись сделал выпад тростью. Резко и точно. Её кончик угодил в массивный объектив фотоаппарата. Стекло дало трещину.
- Да как вы смеете?
Наглый фотограф опешил и снял шляпу, прижав её к груди.
- Простите мистер Клобсс, - Фаулер откашлялся в шарф. - Вы очень напугали меня, я ударил не думая, рефлекторно.
- Вы… вы же сломали её! – журналист заикался и карябал стекло камеры ногтем, слово это могло убрать трещины. Высокий человек в светлом твидовом пальто и черных как ночь брюках. Средь жидких волос на узкой макушке проглядывала плешь.
- Мистер Клобсс, у вас есть полицейская аккредитация, чтобы присутствовать на месте происшествия? Насколько я знаю редактор вашей газеты мистер Лэнг не отправлял соответствующий запрос моему начальству, а значит и не получал на то разрешение.
Фаулер опёрся о трость, говорил спокойно и даже дружелюбно. Клобсс обезврежен и без камеры не представлял никакой опасности.
- Убийства пятилетней давности продолжаются! Хватит уже прятать от нас факты! Признайте это!
Журналист встал в позу, но тут же взвыл от боли, поскольку кончик трости Фаулера упёрся в его ботинок, а заодно и в пальцы на ноге мистера Клобсса. Инспектор деловито откашлялся:
- Уважаемый мистер Клобсс, ваши волнения беспочвенны, проклятье Глаза Василиска было уничтожено пять лет назад. Сейчас же мы имеем дело с бытовыми преступлениями. Здесь нет никакого заговора.
Фаулер оттеснил журналиста к двери. Клобсс успел схватить камеру и сложить подмышкой, спрятав за широкой полой плаща. Именно так ему и удалось пронести её мимо оцепления. Инспектор щёлкнул пальцами привлекая внимания дежуривших у лестницы констеблей.
- Мистеру Клобссу нужно подышать воздухом, проводите пожалуйста его вниз.
Констебли исполнили указание и возмущающегося мужчину повели к лестнице.
- Я буду жаловаться! Самой королеве!
- Несомненно, это ваше право, - Фаулер вернулся к насущным делам, плотно прикрыв за собой дверь. Бобби Эндрюс долго мешкал и сомневался, но отважился задать давно мучавший его вопрос:
- Может быть нам действительно стоило предупредить общество?