Утро разбудило их голосами пробуждающегося замка: скрипом колодезного ворота, звоном железа из кузни, лаем собак, воплями петухов – и шумом дождя.
Дознаватель искоса бросил взгляд на Тео, яростно плещущего себе в лицо водой из умывальной шайки: запавшие щёки, лиловые тени под красными глазами, словно от дыма или слёз… Неужели он так переживает грядущее отлучение от епископского двора? Совесть кольнула сердце: Теобальд – хороший секретарь, ответственный, дотошный, изобретательный. Жаль будет расстаться с ним. Но это – для его же пользы. Пока он верил в правоту своего дела, он был незаменим. Теперь же, когда змей сомнения закрался в его душу, маленький монастырь в самом дальнем углу графства станет благом не только для него.
- Дождь не перестал. Дороги раскиснут еще больше, - поймав на себе пристальный взор Вильгельма, пробормотал секретарь. – Не выедем сегодня.
- Будем пользоваться гостеприимством сэра Ричарда, - пожал плечами дознаватель и сложил руки перед грудью: ливень, война, ураган – а утреннюю молитву пропускать не след.
- «Если с нами Бог…», - усмехнулся Теобальд и последовал примеру его преподобия.
Когда дворовый мальчишка позвал их завтракать, столы в общем зале были уже разложены и накрыты. Еда, простая, но обильная, лежала нетронутой: кастелян ждал появления высоких гостей. Дознаватель прочёл молитву над трапезой, и солдаты и дворня загрохотали скамьями, устраиваясь поудобнее. Рыцарь подвинул клирикам самые толстые ломти хлеба и блюдо с дымящимися кусками вырезки.
- Как спалось, святые отцы?
- Замечательно. Мы очень благодарны вам и леди замка за ваше гостеприимство, сэр Ричард, - ответил за обоих Теобальд, наливая эля в высокую кружку.
- Кстати, о леди замка. Познакомьтесь. Это моя супруга леди Аннелиз, - кивнул кастелян на сидевшую рядом с ним дородную молодую женщину в платье из дорогого сукна и в замысловатом головном уборе. Нижнюю часть ее лица закрывал блёклый платок китайского шёлка. «Наверное, величайшая ценность рода», - усмехнулся про себя дознаватель и учтиво кивнул:
- Доброго утра, мадам.
- Доброго утра, ваше преподобие, - невнятно промычала леди и тут же пробормотала торопливо: - Ох, извините моё косноязычие. Зуб разболелся вечером – сил нет. Аж рот не раскрывается.
Вильгельм сочувственно поцокал языком – «Очень неприятно, понимаю» - и принялся было за мясо. Но планы его заняться завтраком, минуя разговоры ни о чём, пошли прахом.
- Зато у меня голова – как новенькая! – гордо провозгласил кастелян и в подтверждение стукнул себя ладонью по лбу. – Не иначе, как благословение святого человека помогло!
Язвительное «Откуда вы его тут взяли» едва не сорвалось с губ дознавателя, но сияющий восхищением взор рыцаря заставил его прикусить язык.
- Целение в руках Господа нашего, - Вильгельм скромно опустил очи долу. – Просите, и дастся вам, ищите, и обрящете, толцыте, и отверзется.
- Ну а я… Я… могу попросить благословения, ваше преподобие?
И не успел он ответить, как Аннелиз выбралась из-за стола и неуклюже опустилась перед ним на колени. Платок упал, открывая щёки, одна толще другой раза в два.
Сочувственно качая головой, дознаватель поднялся, отёр руки о штаны и возложил их на голову женщины.
- Benedicto in nomine Patris…
День до обеда прошёл скучно: дождь то прекращался, то лил, и не только дороги, но и двор превратился в одну большую грязную лужу, в которую без особой надобности обитатели замка залезать не спешили. Воины, слуги, дети, псы – все, как собрались в общем зале утром, так и остались там, занимаясь своими делами. У горящих каминов, наслаждаясь теплом, шорник ладил сбрую, слуги чинили одежду, пряли, перебирали крупу и чистили овощи, солдаты во главе с кастеляном надраивали оружие, ржавевшее в осенней сырости прямо на глазах. Дети носились по залу взапуски с собаками, то налетая на одних, то переворачивая что-то у других, то спотыкаясь о третьих. Когда дознаватель спустился вниз из комнаты, отданной им хозяевами в пользование, леди, закрыв нижнюю часть лица своим платком, сидела у камина за вышиванием. У ног ее расположилась горничная, такая же плотная, как хозяйка. То и дело рассеянно почёсывая сыпь на лбу, она что-то шила.