И снова Кэл не обратил внимания на слова отца.
— Или это может быть что-то очень серьезное, например…
— Язва желудка.
— Какова вероятность?
— Все может быть. Вот почему я хочу сделать некоторые анализы. Я смогу сказать что-либо определенное к началу следующей недели.
— Следующей недели? — Зейн сел на кровати, внезапно обретя хорошее расположение духа. — Господь с вами, док, к началу следующей недели я буду уже далеко, но я займусь своим здоровьем. — Он перекинул ноги через край кровати.
— Делайте анализы, — сказал Кэл. — Он останется тут.
Зейн от возмущения всплеснул руками.
— Я все еще здесь, и я еще не разучился говорить. И я говорю, что к следующей неделе уеду.
— Куда? — спросил Кэл. Зейн ощетинился.
— Куда мне заблагорассудится. Не думаю, что у меня возникнут проблемы с поиском работы.
— Я тоже в этом уверен. Но ты никуда не уедешь, пока не проверят твои внутренности. — Кэл устремил на родителя сердитый взгляд. — Я знаю, каково это — искать работу. Мне пришлось испытать это на своей шкуре, пока я не начал зарабатывать на родео. Приходится браться за любую работу, которая подвернется. И ты никогда не задержишься на одном месте достаточно долго, чтобы сделать анализы.
— Итак, ты предлагаешь мне застрять здесь. И что я буду делать, а?
— Ты можешь работать на меня.
Глаза Лорен округлились. Судя по выражению лица Кэла, он тоже удивился собственному предложению. Зейн скривился.
— Я приехал сюда не в поисках милостыни.
— Очень хорошо, потому что ты явно ошибся бы адресом. — Кэл сердито нахмурил брови, и Лорен пришлось закашляться, чтобы скрыть смешок. Они были так похожи. — Ты останешься здесь до тех пор, пока тебя не выпишут, — заявил он. — Это — единственное условие, при котором я приму твой маленький жирненький искупительный чек. Можешь работать здесь, а можешь отправляться обратно и отдыхать. Мне все равно.
Зейн втянул воздух сквозь стиснутые зубы.
— Ты низкая и подлая личность. Тебе никто не говорил об этом?
— Угу. У меня был хороший учитель.
— Черт бы тебя побрал. — Старик поднял левую руку и погладил большим пальцем бровь. Лорен улыбнулась знакомому жесту. — Ну хорошо, договорились. Я останусь тут, пока док не сделает свои анализы.
— Отлично, — ответил Кэл.
— Отлично, — откликнулся Зейн.
«Хорошо», — подумала Лорен.
* * *— Так, здесь, по-моему, нужен кузнец.
Кэл отпустил заднюю ногу лошади, которую осматривал. Похлопав кобылку по крупу, он обошел ее, чтобы заглянуть в соседнее стойло, где Лорен сидела на корточках около жилистого, крепкого мустанга.
— Снова это левое переднее копыто? — спросил Кэл.
— Вертикальный разрез примерно с дюйм длиной, идет с наружной стороны копыта.
— Да, его было дьявольски трудно починить. Кузнец сказал, что в следующий раз попробует композитные материалы, может, зальет его кевларом.
Она отпустила копыто жеребца и выпрямилась.
— Может быть, попробовать просверлить отверстия по обе стороны и сначала стянуть копыто для большей жесткости.
Кэл кивнул.
— Хорошо, я скажу ему об этом.
Они дружно проработали весь последний час, осматривая каждое животное и обрабатывая копыта.
Кэл знал, что он должен быть в конторе. Он знал, что ему следует думать о месячной потребности пастбища на условную единицу скота и о том, где взять эти самые пастбища. К несчастью, голова у него была занята совсем другим.
В его жизни царил сумбур. Мало того, он только что нанял своего отца и отправил Делию в город депонировать тот самый чек на тридцать тысяч долларов. Кэл впадал в ступор каждый раз, стоило ему подумать об этом, вот почему он пришел сюда, в темную, прохладную конюшню, втирать древесную смолу в копыта лошадей.
Гулко хлопнула дверь в мастерскую и, подняв голову, он увидел, что к нему направляется Марлена. Просто великолепно. Чувствуя себя пойманной дичью, Кэл протиснулся в стойло к чалому жеребцу.
— Спрячь меня, Блу, — прошептал он.
Марлена безошибочно остановилась возле стойла чалого.
— Угу, древесная смола. Давно пора уже придумать что-нибудь получше.
Кэл не поднял головы.
— У нее стопроцентная проницаемость в копыто и никаких побочных последствий. Трудно придумать что-нибудь лучше.
— Мне скучно.
Кэл подавил вздох. Слава Богу, он это предвидел и соответственно распределил своих парней. — Пойди поиграй с Брэди. Он там в гордом одиночестве на нижнем пастбище, устанавливает ветровую защиту.
Марлена принялась накручивать прядь волос на палец.
— Не могу. Он на меня разозлился.
На этот раз Кэл искоса взглянул на нее.
— Из-за чего?
У нее достало такта покраснеть.
— Одолжи мне свой грузовичок.
— Нет. — Он склонился над правым передним копытом чалой лошадки.
— Тогда старый «форд».
— Ты не поедешь в Калгари.
Пауза.
— Ты не имеешь права держать меня здесь, Кэл.
Он фыркнул.
— А кто говорит, что я хочу этого?
— Тогда дай мне машину, черт тебя подери!
Он выпрямился, отчаявшись, что Марлена просто уйдет и оставит его в покое.
— Разве твоя проблема с ростовщиком и его людьми уже разрешилась? Может, нашелся благодетель, который заплатил твои долги?
Ее прекрасные глаза засверкали.
— Нет.
— Понятии. Тогда, должно быть, ты надеешься, что он простил тебя за те три недели, что ты здесь пробыла?
— Нет, но…
— В таком случае и думать забудь о том, чтобы высунуть нос и появиться в городе. Ты хочешь переждать здесь; что ж, я не возражаю, но я не дам тебе мотаться отсюда в Калгари и обратно. У меня хватает своих забот, чтобы беспокоиться еще и о том, приведешь ли ты какого-нибудь гангстера к моему порогу.
— Какая же ты сволочь.
Кэл пропустил оскорбление мимо ушей. По блеску в глазах своей бывшей жены он понял, что она подошла к самому краю, но он еще не закончил.
— И еще одно. Тебе нужно решить, что ты будешь делать с Брэди. Если у тебя с ним все кончено, тогда держись от парня подальше. А если нет, тогда, ради Бога, ступай и утешь его.
Марлена со свистом втянула воздух сквозь сжатые зубы.
— Ах ты грязный и наглый сукин сын! Как, должно быть, славно ощущать себя таким умным!
С этими словами она повернулась и выскочила из конюшни Умным? Это она о нем? Это уж слишком. Он не помнил, когда в последний раз сделал правильно хоть какую-нибудь ерунду.
Из стойла Саржа вышла Лорен и остановилась рядом с Блу. Кэл бросил на нее один-единственный взгляд и вздохнул. У нее снова было это выражение лица.
— Что? — требовательно спросил он.
— Разве я что-нибудь сказала?
Он вопросительно поднял бровь, внимательно разглядывая ее лицо прищуренными глазами.
— Нет? А выглядишь ты так, словно и вправду хочешь что-то сказать.
Лорен на мгновение встретила его взгляд, а потом вновь принялась внимательно рассматривать свои руки, но этого времени ему хватило, чтобы подметить, что она не решается что-то сказать. Это была не та нерешительность, когда думаешь: «говорить или лучше промолчать?» Это была совсем другая нерешительность. Большая. Смешанная со страхом, как ему показалось.
— Хорошо, выкладывай.
На щеках у нее выступили едва различимые красные пятна, но она смело подняла голову и взглянула Кэлу прямо в глаза.
— Я подумала, что, может быть, Марлене и в самом деле лучше Уехать. Может быть, тебе стоит дать ей немного денег и машину и отправить куда-нибудь.
— Отправить ее куда-нибудь? — Он был ошеломлен. — Господи, Марлена не из числа моих любимых собеседников, но есть люди, которые с удовольствием сделают из нее отбивную. Для начала. Она не сумела вовремя вернуть долг, а они вовсе не склонны подставлять другую щеку.
— Я знаю. Просто…
— Ну, хорошо, я не думаю, что эти люди пристукнут ее за десять тысяч, но они не могут и оставить ее безнаказанной. — Неужели Лорен и впрямь считала, что он должен отпустить Марлену на все четыре стороны?