Он нервничает, подумала Бренвен, глядя, как он ухватился своей широкой ладонью с короткими пальцами за спинку стула с такой силой, что костяшки побелели. Мелвин Мортон стоял рядом со стулом, улыбаясь и кивая головой присутствующим в комнате; затем он начал говорить удивительно уверенным баритоном, который слегка смягчался его южным акцентом. Он слегка наклонял голову вперед при разговоре, что свидетельствовало либо о скромности, либо о робости, либо о том и другом одновременно.
— Я благодарен такому большому количеству людей, которые пришли сегодня сюда, чтобы встретиться со мной, — сказал он. — Я знаю, что на самом деле вы все пришли, чтобы услышать Грасию, а не меня. Я только транслирую ее слова, так сказать. Так сказать, хе-хе, получилось что-то вроде шутки. Я никогда раньше не пробовал делать это в присутствии такого большого собрания, поэтому не знаю, что получится, но могу рассказать, что обычно происходит дома. Я сяду на этот стул и как бы открою себя, и через какое-то время придет Грасия. Я никогда не знаю, о чем она собирается говорить, поэтому, пожалуйста, прошу вас не обвинять меня, что бы это ни было. Когда она закончит говорить, если кто-нибудь из вас захочет подойти и задать ей вопросы, она, возможно, ответит вам на них. Э-э… мистер Бошамп, нам может понадобиться еще один стул здесь, перед этим, чтобы люди, которые захотят задать вопросы, могли присесть, пока они будут их задавать.
Идентичный уже стоявшему в центре гостиной стул был поспешно освобожден одним из зрителей, сидевших в гостиной, и Сиэрлз Бошамп поставил его так, как указал Мортон.
— Ну что ж, — сказал Мелвин Мортон, усаживаясь, — начнем.
В комнате установилась глубокая тишина. Бренвен, которая находилась всего в нескольких футах от Мортона, оценила значение этой тишины. Она была одновременно выжидательной и коллективной, как будто бы каждый из присутствовавших в комнате присоединился к скромному маленькому человечку в предчувствии явления его гостя из другого измерения. Бренвен напомнила себе о том, что один только его скромный вид вовсе не гарантирует того, что он не окажется мошенником; но она, по правде говоря, не верила в это. Она чувствовала, как от Мелвина Мортона исходит положительная энергия, и ее было очень много.
Он расслабил свой галстук и расстегнул воротничок и теперь сидел, выпрямившись на стуле, опираясь на его прямую спинку, слегка расставив ноги и упершись ими в пол и положив руки на колени. Его глаза были закрыты. Он глубоко дышал через рот и звук дыхания заполнял тишину комнаты. Казалось, время остановилось, и внимание всех присутствующих было направлено к высшей точке ожиданий.
Мортон глубоко выдохнул, и его голова упала на грудь, а тело внезапно обмякло. Бренвен с трудом удержалась от того, чтобы броситься к нему и не дать сползти со стула. В мгновение ока он снова выпрямился, открыл глаза и улыбнулся. Когда он произнес свои первые слова, в столовой пронесся бессознательный дружный возглас удивления. Голос, который вылетал из уст Мелвина Мортона, казался невозможным для мужчины, даже чисто анатомически. Это был женский голос, слегка гнусавый, отрывисто произносящий слова с неопределенным иностранным акцентом.
— Добрый вечер. Меня зовут Грасия. Я чувствую здесь присутствие многих душ, и это наполняет меня радостью. Я пришла к вам через этого мужчину, который является восприимчивым, очень хорошим человеком с чистой, лишенной зла душой. Я пришла потому, что я — учитель и целитель, а в ваше время многие просят совета и многие нуждаются в исцелении. — Голос затих, а затем снова продолжил свою речь: — Я чувствую, что здесь присутствуют те, кто осознает эту потребность. Я буду говорить о прогрессе, движении навстречу Высшему Благу. Всегда и всем было известно, что каждая отдельно взятая душа может прогрессировать. Я говорю вам, что многие, очень многие души могут также прогрессировать в группе. Вся цивилизация в целом может подняться на следующий виток спирали прогресса к Высшему Благу. Как этого достичь? Деятельностью небольших групп в огромной массе целого, точно так же, как дрожжи заставляют все тесто подниматься и расти. Ни одна душа, находится ли она, как ваша, в теле, или как моя, вне тела, в другом измерении, не является совершенно одинокой. Мы разделены, но мы — вместе. Наши группы подобны концентрическим кругам внутри других концентрических кругов.
Горло Мелвила Мортона двигалось, его лицо искажалось, когда Грасия говорила. Физически это, очевидно, было для него совсем нелегко. Грасия не жалела своего инструмента и не давала аудитории времени на обдумывание. Она продолжала: