Как она любила воду! Находиться в воде или рядом с ней было, возможно, самым большим для нее удовольствием. Именно поэтому она так часто взбиралась на дорожку, идущую сверху по стене замка — оттуда, особенно во время прилива, она видела себя окруженной со всех сторон водой. Серое и покрытое густой пеленой тумана, черное и грозное, со вздыбившимися волнами или покрытое легкой рябью, ослепительно голубое, украшенное сверкающими бриллиантами солнечных бликов — она любила море во всех его настроениях. А здесь его было так много, ведь Лланфарен в действительности был островом, который только дамба соединяла с островом Англси, а во время приливов и дамбу затапливало водой, так что проехать по ней становилось невозможным.
Эта любовь к морю… Как бы ни скучала Бренвен по своей большой семье, она должна была признать, что были моменты, когда, стоя на вершине стены замка и оглядывая океан, она чувствовала, что именно здесь ее место. Может быть, это была память, пришедшая к ней через поколения от тех ирландских предков, которые давным-давно прибыли сюда, чтобы обосноваться на берегах бухты Карнарвон. Бренвен улыбнулась, убаюканная шелковистым теплом ванны. Когда-нибудь она, подобно своей тезке, легендарной Бренвен, тоже пересечет море. Хотя, как она надеялась, с не столь разрушительными последствиями! Любила ли та Бренвен океан так же, как она? Или она считала его странным и боялась, когда пересекала его под парусами, чтобы встретиться с ирландским вождем, который должен был стать ее мужем?
Бренвен вздрогнула, вспомнив окончание этой истории. Кельтская принцесса Бренвен была причиной большой битвы между ирландцами и валлийцами, которые населяли Англси, остров, называемый тогда Моной. Семья ирландского вождя оскорбила принцессу, и поэтому ее отец и братья приплыли за ней, убили всю семью и забрали свою плачущую сестру обратно домой, снова перевезя ее через море.
Бренвен глубже погрузилась в воду, впитывая последние остатки тепла. Она вспомнила, что во времена своего детства втайне стыдилась своего имени. Она тогда решила, что принцесса Бренвен просто затосковала по дому, а мужчины семьи избаловали ее и испортили своим вниманием. Но даже будучи ребенком, она глубоко понимала силу кельтских легенд, их грубость и красоту, сплетенные воедино. В качестве незримого наследства Бренвен досталось от кельтских предков внутреннее знание, возможность различить и понять, где проходит та тонкая линия, что разделяет добро и зло.
Вода в ванне была уже едва теплой, а кончики пальцев Бренвен стали похожи на белые изюмины. Времени для мечтаний и раздумий больше не было. Она выдернула пробку и с сожалением наблюдала, как остатки воды, покрытые разводами давно осевшей пены, образуют небольшой водоворот у стока. Бренвен вытерлась насухо и как следует вытерла полотенцем длинные пряди своих тяжелых волос. Затем намазала кожу лосьоном, защищающим ее от ветра и соленого морского воздуха. Все это она проделала автоматически, не думая и не ощущая тела, к которому прикасалась. Ее тело еще не было разбужено; она никогда не влюблялась, никогда не находилась наедине с мальчиком, а тем более с мужчиной. Вся ее школьная жизнь была посвящена учебе. Учителя были совершенно уверены в том, что Бренвен Теннант станет первой девушкой из их деревни, поступившей в университет. Но все это так ничем и не кончилось. В семье было слишком много ртов. Каждый месяц Бренвен посылала домой большую часть своей зарплаты, остальные деньги копила, хотя и сама не знала зачем. Университет казался мечтой, видением из другого мира. Как мечта о том, чтобы пересечь море.
Бренвен была невинной девушкой в сравнительно невинное время. Она не имела ни малейшего представления о том, что ее уже можно назвать красавицей, с ее черными волосами, светлой кожей и сине-зелеными глазами. Мать говорила, что своей внешностью она обязана своим ирландским предкам, а не валлийским, которых вообще-то было больше. Для своей семьи она была высокой — пять футов восемь дюймов, на дюйм выше своего коренастого и темноглазого отца. А кости у Бренвен были такими же тонкими, как и у ее хрупкой матери, которая едва доходила ей до плеча. В результате обнаженное тело, на которое Бренвен не обращала ни малейшего внимания, было таким же стройным и гибким, как ветка ивы. Пышные юбки и бесформенные свитера, которые она обычно носила, скрывали хрупкую стройную фигуру, высокие округлые груди, оканчивающиеся бледно-розовыми сосками, похожими на туго свернутые розовые бутоны.