— Хватай! — появившийся рядом Фолторн протянул мне знакомую верёвку. Такие я видел у сапёров, которые шли перед нами. — Наставник!
Моргнув, я последовал его словам, крепко ухватившись.
— Мы пройдём, не отпускай! — добавил он.
Оглядевшись, я понял, что верёвок было несколько. Похоже сапёры протянули нам «руку помощи». Троица, как же вовремя!
Чёрные Полосы активно удерживались за верёвки, пробираясь через течение ледяной зимней реки, через мечущиеся толпы беженцев и летящие сайнадские пули.
Крепко удерживая верёвку двумя руками, я шёл вперёд, подняв вокруг частичный барьер, прикрывая хоть какие-то части тела и добавляя себе безопасности. Полный барьер в такой толпе и с верёвкой, был попросту невозможен.
Глядя вперёд, постарался сосредоточиться, не отставая от остальных. Бечева тянулась по усыпанному телами берегу, скрываясь где-то за спинами. Ощущая, как натянулась верёвка, я рванул вперёд, опасаясь лишь того, что она оборвётся. Тогда вырваться из этой толпы окажется куда труднее.
Град пуль не прекращался. Одна даже оцарапала мне щёку, умудрившись пройти мимо барьера. К счастью, последний всё-таки не был абсолютно бесполезен, отбив по меньшей мере три других попадания. А ещё спас меня от бесчисленного числа попыток сбить с ног или оттолкнуть.
Чёртова давка набирала оборот, но движение вдоль верёвки — ровное, неутомимое — протащило нас через толпу: по людям и под ними. Я видел, как тот же Грайс то и дело падал в воду, но крепкая хватка сапёра, не отпускающего верёвку, позволяла раз за разом выныривать, отплёвываться и кашлять, выхаркивая воду — и продолжать идти. Аналогично было с остальными Полосами, хотя нет-нет, но кто-то пропадал, исчезая в реке навек.
Один раз я даже заметил, как мелькнула вспышка огня — явно работа какого-то мага. Она подняла волну пара, разбившись о ледяную поверхность реки и вызвав яростные волны, изжаривая и обваривая визжащих беженцев.
Брод всё никак не кончался, от мешанины криков и жутких картин я погрузился в бесчувственность, показался себе призраком, которого тянет через саму человеческую суть, бесконечную процессию боли, страдания и позорной смерти. Судьба бросала жребий — то ли небеснорождённые яростные кусочки металла, то ли забвение под водой. Даже барьер не был панацеей. Спасения нет — вот ещё один урок этой войны. Смертность — гость, который никогда надолго не уходит…
Кажется, я забылся в этом переходе. Просто удерживал чары, сжимал верёвку и двигал ногами, преодолевая шаг за шагом. Осознал обстановку я только в момент, когда уже плёлся по мокрым, грязным трупам и размякшей от крови глине. Грохот пуль больше не звучал откуда-то с расстояния, а слышался в непосредственной близости, вонзаясь со всех сторон в дерево и плоть.
— Укрытие! — проорал Маутнер где-то впереди.
Перекатившись через глубокую извилистую колею, я прижался к колесу фургона.
— Отпускай верёвку! — крикнула усевшаяся рядом Килара. — Мы на месте.
Утерев воду, глину, грязь и пот с лица, я получил возможность осмотреться. Картина была, ожидаемо, нерадостная. Всадники, сапёры, солдаты, беженцы и даже представители Полос лежали среди мёртвых и умирающих животных, пробитых пулями так часто, что создавали ощущение, что какой-то безумец тренировал на них удары пикой.
Сапёры умудрились откатить фургоны знати от брода и выстроить их защитным полукругом, но бой отодвинулся от берега и шёл теперь где-то в лесу. Прямо на моих глазах Маутнер приказал броситься в атаку и поддержать перебравшихся на этот берег солдат. Полосы, грязно матерясь, вытаскивали оружие и направлялись вслед за командиром.
Я должен быть там…
— Кто сражается? — выдохнул я.
Килара хмыкнула. Взглянув на неё, заметил артефактное колечко, которое сам же периодически ей заряжал. Вот как она спаслась…
— Остатки сапёров, пехота, несколько выживших кавалеристов, теперь и мы.
— Маловато.
— Больше никого на эту сторону перетащить не удастся — и к тому же Первая, Гуси, Ворóны и остальные сейчас бьются в арьергарде.
— Откуда знаешь? — прищурился я.
— В конце строя шла, увидела, — огрызнулась Килара. — А ты как думаешь? Разве дело иначе обстоит?
— Нет, пожалуй ты права…
— Помощи ждать неоткуда, и если мы не зачистим этот лес…
Нас уничтожат.
Килара подтащила к себе ближайший труп, сняв с него шлем. Свой женщина где-то потеряла.
— Тогда идём, — поднялся я, расправив плечи и хрустнув шеей.
И мы направились в лес, где по пути я всё-таки обернулся вóроном — риск, но иначе уже не мог. Мерзкие ощущения собственной бесполезности и невозможности в должной мере проявить себя. Нет уж, мы ещё повоюем!