— Мы можем проводить вас до Магбурского тракта, — быстро добавил первый. — А ещё предоставить достаточный запас пищи и еды. Заодно заняться вашими ранеными по пути. У нас, конечно, нет магов, но хватает умелых травников, как и должных запасов.
Я слабо улыбнулся. Кажется, всё-таки что-то получается.
— По рукам.
— Тогда проезжайте со своими людьми.
Парочка развернулась и направилась обратно, к ожидающим их людям. Я некоторое время смотрел им вслед, затем развернул коня и привстал в стременах. Далеко на западе, над Эранпуром, поднялась туча пыли.
— Даника, Зилгард ведь остался с армией, так?
Девушка отвела взгляд.
— Ты говорила, что у вас, перерождённых магов, есть особая связь. Можешь передать ему о том, что здесь произошло?
— Да, могу.
— Тогда пусть сообщит Логвуду: он был прав.
Глава 4
«Лучше ослепнуть в Аду, чем быть безголосым на Небесах».
Джахангир Галбрейт, «Бытие души».
Малая Гаодия, взгляд со стороны
— Это знак! — ревел Челефи у входа в шатёр. — Чудо!
Как он зашёл сюда — одеться для нападения на Таскол, — так и не выходил, увязнув в споре.
Приближённые визиря толпились у порога, понимая по тону беседы, что он разговаривает с НЕЙ. Со Святой матерью культа Амма. Тем не менее, Кальпур последовал за ним в сумрак и духоту, разящую мускусом и воняющую простынями, замаранными бесчисленными совокуплениями.
Фира, рассевшаяся на своей кушетке, взглянула на него без интереса или удивления, а затем вновь обернулась к своему пленённому похитителю.
— Нечто было начертано, — насмешливо бросила она, — но начертано не для тебя!
— Посол, что-то срочное? — осведомился Челефи голосом столь же безжизненным, как и выражение его лица.
— Я-я… — запинаясь, пробормотал Кальпур, — позабыл здесь свой, э-э… — он моргнул, глотая слюну, — свой… свою сумку…
— Скажи ему, богохульник! — зашлась хохотом жрица, посмотрев на эмиссара. — Скажи, что Троица не имеет отношения к случившемуся. Что всё сделала ОНА! Ты ведь знаешь. Чуешь. Поделись с этим глупцом знанием, как одна прóклятая душа с другой.
Кальпур не имел ни малейшего понятия, что тут случилось, догадываясь лишь, что это как-то связано с ним.
— Я… э-э… — невнятно блеял посол.
Но Челефи лишь бросил на женщину ещё один бешеный взгляд.
— Не это! — крикнул он. — Ты не сможешь забрать у меня это чудо!
Фира наклонилась вперёд, опершись одной рукой на колено, и плюнула на награбленные визирем бесценные ковры.
— Палец не может украсть у руки. Я стою слишком близко к Амманиэль, чтобы забрать то, чем она одарила.
Великий визирь и «надежда» Кашмира провёл рукой по лицу и дважды быстро моргнул.
— Я знаю то, что знаю, — проскрежетал он, с натугой поднимая стойку со своей кольчугой из груды беспорядочно раскиданного в сумраке роскошного барахла. — Знаю, кто ответственен и что нужно сделать!
— Ничего ты не знаешь! — прокаркала Фира. — И чуешь это, словно гнойник в своём сердце!
— Заткнись, сумасшедшая баба!
— Скажи ему! — заклинала она ошеломлённого эмиссара Сайнадского царства. — Поведай о том, что он знает и так!
— Заткнись! Замолчи! — надрывался Челефи.
Фира завизжала от смеха, наполненного омерзительным соблазном и напоённого древней гнилью.
— Скажи ему, что богиня содеяла это! Что его чудо — не работа Триединства, не гнев Хореса или какого-то другого божка. Землетрясения — дар Амманиэль, которая рванула свою ослабшую темницу. Рванула так, что почувствовал весь мир!
— Троица пронзит твой грязный язык!.. — дёрнулся Челефи, но оказался прерван.
— Троица? — неверие в её голосе было столь очевидным, столь абсолютным, что её чувственное контральто, казалось, оттеснило прочь все прочие звуки. — Триединство давно не вмешивается в мирские дела. Они не участвовали в судьбе Тораньона даже во время Великой Войны. Аха-ха-ха, скажу больше, Троица — это то, что случается, когда философы начинают поклоняться собственным бредням!
Челефи с искажённым яростью лицом нависал над ней, его усы топорщились над ощеренными зубами, он занёс готовую разить руку.
— К-к-кох-кохран! — с трудом выговорил визирь, то ли от гнева, то ли от ужаса. — Это его рук дело!
— П-п-правда? — насмешливо ответила она, передразнивая мужчину. — Что же твой скудоумный божок не вмешался раньше, когда у Кашмира был шанс отбить нападение Империи Пяти Солнц? В самом начале завоеваний Дэсарандеса? Хотел посмотреть, как твой народ ползает перед императором в грязи? — Святая мать издевательски рассмеялась.