- Побудьте со мною до рассвета? - спросил Нарцисс, смотря на нее, как на последнюю надежду. Оставшись один, он бы либо сошел с ума, либо покончил с собой.
- Я побуду... - ответила Элиза.
Нарцисс заснул, склонив голову к Элизе на колени. Она неловко обняла его за шею. За окнами занимался рассвет. Мороз рисовал гуашью свои узоры на стекле.
4
После ухода девушки Нарцисс снова впал в забытье. Он метался из стороны в сторону в холодной постели, в которую завалился прямо в одежде. На шее он чувствовал скользкие, как змеи, руки колдуна, душившие его. Губы машинально шептали слова молитвы, но это не помогало. Нарцисс проснулся в ужасе, тяжело дыша. Сердце отчаянно колотилось, щеки стали пунцовыми, его лихорадило. Окна плотно разрисовал узорами мороз. Нарцисс чувствовал адский холод и кутался в плед. Комнату окутал полумрак - очевидно дело шло к сумеркам. Вставать с постели не хотелось, ни камин растапливать, ни свечи зажигать. Он чувствовал себя разбитым, слабым, будто кто-то пил его соки.
Нарциссу показалось, что он умирает. Он прилег на смятую кровать, зябко кутаясь в одеяло.
"А я умираю!" - послышался издевательский голос колдуна.
- Сам и сдохнешь, проклятый горбун! - ответил Нарцисс.
"Какой уже есть!" - ответил колдун. - "Никогда не отпущу тебя, мой сладкий, до веку со мною будешь деньки коротать!"
Нарцисс снова впал в полузабытье, которое ненадолго приносило облегчение. Сны были нехорошими, он ворочался.
Элиза не приходила. Нарцисс впал в глубокую депрессию и не вставал долгое время. За окном злилась вьюга, а в душе злился колдун, не дававший покоя ни на минуту. Он терзал душу изнутри. Делать ничего не хотелось, Нарцисса окутала полная апатия, он лежал в темноте и пустоте, представляя, что умер и погребен заживо. Не хотелось не только петь, но даже вставать... Нарцисс подумал, что теперь душа его умерла вместе с телом. Все, что он делал - это написал небольшой стих, в то время, когда колдун дремал внутри него.
Вьюга стонала за окном, печально и уныло, словно метроном депрессии, стучащей в висках. В глазах застыли слезы боли и обреченности. Все потеряно. Навсегда. Не в этой жизни, по крайней мере...
Пламя свечи колебалось, будто от ветра, тоненький огонек дрожал, будто его жизнь, готовая погаснуть в любой момент. В конце концов, все наши жизни - пыль на дороге...
Листок колыхался, перо безвольно упало на пол, оставив чернильный след. Пламя огарка свечи, свернувшегося расплавленным в причудливые формы, внезапно погасло, будто кто-то его задул.
"Как невыносимо жить", - подумал Нарцисс, - "будто я подобен живому трупу. Мне и впрямь лучше умереть"...
Колдун немного успокоился, видимо задремал. За окнами занимался рассвет. Нарцисс встал с постели, в полумраке был виден старый рояль, на полированной крышке блестел слабый луч ворвавшегося света, все еще лежали лепестки безвременно увядшей розы. Нарцисс подошел к зеркалу. Даже в полумраке он увидел, как избороздили глубокие морщины его прекрасный лоб, как осунулось и побледнело его лицо, будто он был бесплотным духом. Или даже древним стариком, так вернее.
Слабо передвигаясь по комнате, он открыл стол и достал остатки роскоши - последнюю сигару. Присел на кресло, смотря в окно - на занимавшийся рассвет. Сквозь морозные узоры проглядывало белое полотно снежного покрова. Каркало воронье.
Сумрачная комната наполнилась клубами дыма. Он закашлялся и снова втянул струйку дыма - последнее, что доставляло удовольствие. Клубы дыма окутали комнату дьявольским туманом. Поквитавшись с сигарой, медленно, не торопясь, высосав все смолы, он достал недопитую бутылку вина и присосался к горлышку. Когда бутылка была допита, он небрежно откинул ее; достав острый нож, так же небрежно ударил по венам. Свежая кровь окропила лепестки поникшей розы, словно утреннее причастие и упала кровавой кляксой на девственно-чистые листы, на которых еще не родился стих.
Давным-давно, еще живым,
Любил я солнце мертвых
В синеве зимы...
(Alise Die)
Белая поземка вьюги и воронье, воронье, воронье... Ругательства, доносящиеся из глубин сознания, проснувшегося колдуна, смех. Нарцисс был пьян вином, собственной кровью, струйками, стекавшими на паркет.
"Прости меня, жизнь"...
Белое полотно кругом и кроме нет ничего, ничего... Снег, снег, снег... Все белое-белое. Ни горизонта, ни конца, ни края...
5
Нарцисс проснулся. Он не мог понять, что происходит. В подсознании затаилась мысль, что происходит что-то страшное, но что именно, вспомнить не мог... Страшная боль в перевязанной руке дала о себе знать. Сразу же вспомнилось то утро... и То, из-за чего произошло все тем проклятым утром...