Беккер проверил почтовые ящики, нашел нужный номер, при помощи ключа, украденного у Друза, открыл парадную дверь и на лифте поднялся на шестой этаж. Квартира Кэсси Лаш находилась в самом конце коридора. Беккер подумал о пистолете в кармане и, повинуясь импульсу, постучал в ближайшую дверь. Тишина. Он постучал еще раз. Никого нет дома.
«Хорошо». Он засунул руку в нагрудный карман, отыскал таблетку пи-си-пи, забросил под язык и сразу остро ощутил ее вкус. Он был готов, взведен как курок. Разум отступил в сторону, предоставив телу проделать нужную работу.
Его рука — она уже не имела никакого отношения к разуму, занявшему отдельный пьедестал, — постучала в дверь и подняла сиреневую коробку, чтобы ее было видно в глазок. Внутри действительно лежали цветы. Если в квартире находится кто-то еще, он вручит цветы и спокойно уйдет. Друз? С ним все равно надо разобраться, но коробка будет мешать.
Беккер стоял возле квартиры Кэсси и ждал.
Четыре часа. Дэвенпорт поехал из колледжа Святой Анны на запад, навстречу дождю. Может быть, навестить Кэсси? Возможно, он успеет застать ее перед спектаклем. Но вчера она практически выгнала его. К тому же он хотел выяснить, что происходит с мертвыми телами. Он знал управляющего залом прощаний, который находился в южной части города. Можно спросить у него относительно глаз детей, но мысль об этом вызывала у Лукаса нервозность.
«Католическое воспитание, — подумал он. — Убивать людей не так уж плохо, но трогать мертвецов нельзя». Он усмехнулся и остановился перед светофором. Если он поедет налево по мосту Форд, то окажется в южной части Миннеаполиса и сможет зайти в похоронный зал. Если свернуть направо, то по I-94 он за десять минут доберется до Кэсси.
Загорелся желтый свет, Лукас снял ногу с тормоза, все еще не приняв решение, куда поедет — направо или налево.
— Цветы?
Она улыбалась, когда брала коробку из его рук. Ее лицо оставалось совершенно спокойным, ни малейших дурных предчувствий.
Тело Беккера оглядело коридор, затем вытащило оружие и направило в лоб женщины.
— Внутрь, — приказал он, когда ее глаза округлились. — И держи язык за зубами, или, клянусь богом, я вышибу твои проклятые мозги, — сказало тело Беккера, а его разум зааплодировал.
Тело Беккера толкнуло ее левой рукой, продолжая держать пистолет в правой. Актриса сжала коробку двумя руками, рот открылся, она отшатнулась, и ему показалось, что сейчас женщина закричит.
— Заткнись! — прорычал он, на его губах пенилась слюна. — Заткнись, черт тебя подери!
Он вошел внутрь и закрыл за собой дверь. Ствол находился всего в футе от ее головы.
— Отойди назад и сядь на диван.
Она уронила коробку, и он заметил, что у нее мускулистые руки. Нет, с ней лучше не драться. Она отступала до тех пор, пока ее ноги не коснулись дивана, и неловко села.
— Не причиняйте мне вреда, — прошептала она.
Лицо женщины стало белым, как бумага.
— Я тебя не трону, если ты будешь меня слушаться, — сказало тело Беккера. Его разум все еще парил, наблюдая за происходящим сверху. — Мне просто нужно место, где я мог бы спрятаться примерно на час.
— Так вы не с Карло? — спросила Кэсси, вжимаясь в спинку дивана.
Вопрос застал его врасплох, но на помощь пришел наркотик. Тело потеряло контроль, руки онемели, и теперь разум управлял им, как марионеткой на ниточках.
— Что?
— Вы не с Карло?
— Я сам по себе, — сказал Беккер. — Мне надо спрятаться, пока с улицы не уйдут полицейские.
Его тело оставалось неподвижным, как статуя, но разум отчаянно работал: они знают о Карло. Господи, неужели за ним следят? Похоже на то. Беккер слегка повел дулом пистолета.
— Ложись на пол. На живот. Руки за спину.
— Не причиняйте мне вреда, — снова взмолилась она и соскользнула с дивана на колени, глядя на него широко раскрытыми глазами.
«Она стареет, — подумал Беккер. — Вокруг глаз и на лбу появились маленькие морщинки».
— Я не собираюсь делать тебе больно, — деревянным голосом сказало его тело. Он заранее продумал, что будет говорить. Беккер пытался успокоить женщину, рассчитывая, что она не станет ему мешать. — Я свяжу тебе клейкой лентой руки за спиной. Если бы я намеревался причинить тебе вред или изнасиловать, я бы не стал этого делать. Зачем связывать руки?