— Я не очень его разглядел, и он был в шляпе. Он двигался как Человек тьмы… Посмотрите кино, — совершенно серьезно добавил мальчишка. — Человек тьмы ходит как… ну, не знаю. Это нужно видеть. Тот мужчина именно так двигался. Я, конечно, не разглядел его лица, но он вел себя, как будто оно у него изуродованное. Все время старался отвернуться.
— Ты видел, как он напал на женщину?
— Нет. Я заметил, как она шла к машине, потом посмотрел в другую сторону, а когда снова повернулся, то увидел его. Потом он сел к ней, но почти сразу вышел и двигался как Человек тьмы. Как будто скользил. Да еще шляпа.
— Скользил?
— Да. Ну, большинство людей просто ходят. А этот вроде как скользил. Прямо Человек тьмы. Вам нужно посмотреть кино.
— Хорошо. Что-нибудь еще? Что угодно. Ты видел, как он с кем-нибудь разговаривал, пританцовывал, делал какие-то движения?..
— Ничего такого я не видел. Он просто шел… Ой, да, он жонглировал ключами.
— Жонглировал ключами?
— Да. Подбрасывал их вверх, а потом раз…
Мальчишка подбросил ключи вверх, сделал быстрый двойной приставной шаг и поймал их другой рукой.
— Господи, — пробормотал Лукас. — Только один раз?
— Не-е-е, несколько, может, раза три.
Они остановились возле магазина, где продавали ножи. В витрине была выставлена модель швейцарского армейского ножа длиной в два фута, который непрерывно и бесшумно открывался и закрывался.
— Чем ты занимаешься? — спросил Дэвенпорт. — Ходишь в школу?
— Ну, хожу.
— У тебя хороший глаз, — сказал Лукас. — Со временем ты можешь стать неплохим полицейским.
Мальчишка отвернулся.
— Не-е-е, не хочу, — сказал он.
Мать толкнула его в бок, но он не замолчал:
— Полицейские делают из людей дерьмо. Я не буду этим заниматься, чтобы зарабатывать на жизнь.
Дэвенпорт оставил мальчишку и его озабоченную мать с мейплвудским детективом и по телефону-автомату позвонил Кэсси. Лукас знал, что у нее выходной, но трубку она не взяла. Он попытался найти ее в театре, но и там ее не оказалось.
— Проклятье, — пробормотал он.
Она была нужна ему. Лукас вернулся к гипермаркету и у входа встретил Ширсона и Барбера. Ширсон держал под мышкой пакет, где, похоже, лежал галстук. Парковку поливал дождь, «шевроле» убитой уже не освещалось ярким светом прожекторов.
— Нашел все, что искал? — спросил Лукас у Ширсона, ткнув пальцем в пакет.
— Послушай, я сейчас не на работе, — проворчал тот.
Он был в темном кашемировом пальто до колен, жемчужно-сером костюме, белой рубашке, синем галстуке с крошечными коронами и черных мягких кожаных туфлях. От него пахло фруктовой жвачкой.
— Вы поговорили с мальчишкой? — спросил Барбер.
— Да. Нужно завтра отправить к нему домой стенографистку, чтобы записать его показания, — сказал Дэвенпорт. — Парень рассказал мне, что подозреваемый жонглировал ключами и делал танцевальные шаги, когда их ловил. Я бы хотел, чтобы это осталось в протоколе допроса.
— Позвоните нам и продиктуйте список вопросов, — попросил Барбер.
— Тебе удалось что-нибудь выяснить? — спросил Ширсон, приподняв брови.
— Даже не знаю, — ответил Лукас. Он не доверил бы Ширсону и доллара. — А что тебе удалось узнать о психиатре, которым ты занимаешься?
— Это Дружок, я почти уверен, — ответил детектив. — Он что-то скрывает. Но мне никак не найти ниточку, за которую я мог бы потянуть. Думаю, нужно просто подождать пару дней. Даниэль хочет, чтобы я не спускал с него глаз.
— Ладно… Я бы еще разок взглянул на машину, — сказал Лукас.
Барбер последовал за ним. Они бежали под дождем, приподняв плечи, словно рассчитывали увернуться от холодных капель.
— Ваш приятель отлично одевается, — с преувеличенным восторгом заметил Барбер.
— И он бы проиграл любой интеллектуальный конкурс самому паршивому пню, — заметил Дэвенпорт.
Завернутое в простыню тело уже вынули из автомобиля. К ним подошел еще один местный полицейский и сказал:
— В машине нет ничего похожего на оружие. Мы нашли только бумагу — обертки от мороженого, пирожных и пончиков. Женщина устроила в своей машине настоящую помойку.
— Ясно, — сказал Лукас и повернулся к Барберу. — Держите меня в курсе расследования.
— Утром я отправлю вам по факсу все, что у нас есть. Мы не хотим, чтобы этот клоун продолжал убивать людей.
Дэвенпорт не рассчитывал, что сможет найти на месте преступления что-нибудь существенное. Если убийца не имел отношения к жертве и у него отсутствовал мотив, то искать следовало лишь очевидцев или вещественные улики. Когда речь идет о маньяке, он может выбирать время, место и ситуацию, чтобы минимизировать возможность быть замеченным. И любые оставшиеся улики — семя в случаях с сексуальным насилием, кровь или частички кожи — совершенно бесполезны до тех пор, пока убийцу не удается задержать.