— У меня возник один вопрос, — рассеянно ответил Дэвенпорт.
Пока Слоун беседовал с вдовой, соседки перешли в гостиную, а Лукас прошел по кабинету, похоже переделанному из спальни, рассматривая книги. Джордж не был любителем развлекательной литературы. Его библиотека содержала сотню томов по юриспруденции, несколько исторических трактатов — вероятно, они остались еще с колледжа — и дюжину современных романов, изданных за последние десять лет. Кроме того, у него имелась серия книг «Тайм-лайф» по ремонту домашней утвари. Альбомов по искусству Дэвенпорт не нашел. Он плохо разбирался в живописи, но знал, что картины на стенах не имели отношения к классике. Здесь не было ничего, хотя бы отдаленно напоминающего Одилона Редона.
Когда Лукас возвращался в гостиную, он оглядел висящие на стене фотографии в рамках. Джордж на встречах с коллегами, с молотком судьи на занятиях со студентами. Слегка смущенный Джордж в костюме охотника с ружьем в одной руке и канадской казаркой в другой. На двух снимках, одном черно-белом и одном цветном, он пел в разных барах, вытянув вперед руки, в окружении смеющихся пьяных лиц. На одной из них Дэвенпорт прочел надпись: «День святого Патрика, конкурс крутых теноров»; на другой — «Крутые тенора».
Аннет Джордж с вялым усталым лицом сидела за кухонным столом и беседовала со Слоуном, когда вернулся Лукас. Она посмотрела на него покрасневшими глазами и спросила:
— Нашли что-нибудь?
— Боюсь, что нет, — покачал головой Лукас. — Ваш муж интересовался искусством? Живописью?
— Пожалуй, нет. Ничего серьезного. Он подумывал о том, чтобы начать рисовать, но у него не оставалось для этого времени. Впрочем, ему бы это не подошло.
— А он проявлял интерес к Одилону Редону?
— К кому? Нет, я никогда о нем не слышала. Постойте, вы имеете в виду скульптора, который изваял «Мыслителя»?
Лукас немного смутился.
— Нет, он был художником, и не думаю, чтобы ему доводилось создавать скульптуры, — промямлил он.
Она покачала головой.
— Я такого не знаю.
— Я видел фотографии, на которых ваш муж поет в конкурсе крутых ирландских теноров.
— Да, он участвовал в конкурсе каждый год, — кивнула жена Джорджа.
— У него был хороший голос? Настоящий тенор? — спросил Дэвенпорт.
— Превосходный. Мы оба пели в колледже. Пожалуй, если он и интересовался искусством, то это была музыка.
— А какие партии он исполнял в колледже? — поинтересовался Лукас.
— Первого тенора. У меня контральто, и когда мы пели в смешанном хоре, то стояли рядом… Но почему вы спрашиваете?
— Я просто пытаюсь понять, каким он был, — ответил полицейский. — Мне нужно найти причину произошедшего.
— Боже мой, я многое могла бы вам рассказать, — сказала она, глядя пустыми глазами в пол. — Я не могу поверить, что он и Стефани…
— Если вам так будет легче, то и я в это не верю, — заметил Дэвенпорт. — И я был бы очень вам признателен, если бы вы в ближайшее время никому об этом не рассказывали.
— Так вы не верите? — уточнила она.
— Нет.
Позднее, когда детективы уходили, она спросила:
— Что мне теперь делать? Мне пятьдесят…
Одна из соседок посмотрела на Лукаса так, словно этот вопрос возник по его вине, и сказала:
— Перестань, Аннет, все еще будет в порядке.
Когда они шли по тропинке к «порше», Слоун оглянулся и увидел, что Аннет Джордж стоит у застекленной внутренней двери и смотрит им вслед.
— Зачем ты спрашивал об искусстве и о конкурсе ирландских теноров? — спросил он, повернувшись к Лукасу. — Ты действительно думаешь, что это не он?
— А ты когда-нибудь слышал о конкурсах ирландских теноров?
— Нет.
— Я однажды присутствовал на таком, на параде в День святого Патрика. Эти ребята настоящие певцы. У всех высокие голоса, в особенности у первого тенора. Ты наверняка слышал, как поют «My Wild Irish Rose»? А у нашего парня, позвонившего по «девять-один-один», совсем другой тембр. Не могу себе представить, чтобы он участвовал в конкурсе теноров. Если только у него в тот момент не было очень сильной простуды.
— Не похоже, что у него был простуженный голос, — прищурившись, заметил Слоун.
— Верно. У него баритон или даже бас.
— Кроме того, Джорджа не интересовала живопись и этот, как там его?..
— Редон, — рассеянно ответил Дэвенпорт. — Художник, с которым я беседовал, говорил, что нужно разбираться в живописи, чтобы вспомнить эту картину. Она не из тех, что видишь каждый день. А у Джорджа в кабинете не нашлось ни одного альбома по искусству.