— Что там произошло, Чино?
— Укия мертв. Я все видел. Я навсегда с ним попрощался.
— Ладно, Чино, давай не будем о том, кто я. Ты знаешь, что контору взломали?
— Что? — Перемена темы на минуту смутила его. — Макс просил не ходить туда.
— Туда приходили плохие парни и устроили разгром. Если ты не веришь, что я Укия, может, все-таки вызовешь мастера поставить замок на входную дверь? Ее взломали, и она стоит открытая. И постарайся найти плотника, чтобы стенные панели поставили на место, а то эти сволочи их ободрали. И вызови кого-нибудь убрать кухню: они выбросили все продукты на пол три дня назад, и теперь там воняет. Кстати, и продуктов можешь купить. Возьми ручку, я дам тебе пин-код фонда непредвиденных расходов и оставлю пластиковую карту. — Диктуя код, Укия положил карту в почтовый ящик. — Вот, карточка в почтовом ящике. И пусть кто-нибудь съездит на ферму моих мам, то есть мам Укии, и похоронит собак. В ста футах на север от псарни скала, под ней мы хоронили всех собак. Ты сможешь это сделать?
В трубке долго было тихо, потом Чино испуганно спросил:
— Укия, это ты, да?
— Да, Чино, это я. Все это трудно объяснить, но скажи, я был когда-нибудь нормальным человеком?
— Нет…
— Ты видел Макса? Его телефон в конторе, а я уже три дня пытаюсь выйти на него. И машин нет.
— Про машины я ничего не знаю. Я был с ним в Вилинге, когда ты позвонил, из Западной Виргинии мы просто летели — и все равно опоздали. Ты был холодный, такой холодный. Ты хороший парень, нельзя было с тобой так поступать! Агент Женг сказала, тебя убили потому, что ты что-то спрятал и не признавался, где оно. Сказал только, что оно на дереве, и Макс вдруг бросился на ферму.
Значит, ключ у Макса. Укия закрыл глаза, думая о том, плохо это или хорошо.
— А что было на ферме?
— Ты не знаешь?
— Ничего, только мертвых собак видел.
— ФБР послали людей, чтобы перевезти твою семью в безопасное место. Они решили выгулять напоследок собак, тут подъехала машина, из нее вышли шесть человек, у одного было твое лицо. Твои мамы чуть не бросились к нему, но собаки его просто разорвали. Говорят, зверей не обманешь. И тут началась перестрелка.
— Так что с мамами?
— Фэбээровцы убили всех гадов, спасибо собакам, а потом посмотрели на того, что был с твоим лицом. Он оказался не того сложения, ботинки, брюки не твоего размера, и вообще высоковат. Ух и страшно было!
— И Макс приехал сразу после этого?
— Да. Мы уехали сразу после того, как тела убрали. Твои мамы ничего еще не знали, их только вели и говорили, что делать, но ничего не объясняли. Макс им рассказал, они поплакали, и агенты ФБР их увезли.
— Сейчас они в безопасности?
— Конечно. Макс бы и шагу не ступил, пока в этом не убедился бы.
— Он поднимался в древесный дом?
— Это на то большое дерево?
— Да.
— Поднимался. А что, ты там и спрятал эту штуку?
— Да. Я не мог им рассказать, это же было рядом с домом.
— Я понял. О конторе и собаках не волнуйся, я все сделаю. И расскажу кому надо, что ты вернулся и ищешь Макса.
— Спасибо, Чино.
— Береги себя, парень. Мы все тебя любим.
Пятым в памяти был домашний номер Джени, он не отвечал. Когда включился автоответчик, Укия оставил какое-то неловкое послание. Шестым шел номер их юриста, который не поверил Укии, пока тот не перечислил грамоты, висящие у него на стене, и имена его одноклассников со школьной фотографии. Юрист пообещал связаться с «Питтсбург пост газетт» и продиктовать опровержение, а также рассказал, что официально юношу мертвым не признали: тело увезли до прибытия полиции. Хотя бы с документами трудностей не будет.
Детектив почувствовал себя увереннее и решил пойти прямо в здание ФБР.
У здания стоял новый грузовик. Девушка в приемной выглядела усталой, она сказала ему, что агент Женг никого не принимает.
— Я Укия Орегон, меня убили три дня назад, когда я спасал агента Женг. Вы можете хотя бы сказать ей, что я вернулся к ней из мертвых?
— Простите?
Укия снял футболку, показал недавно затянувшиеся раны:
— В меня стреляли семь раз, я умер, но вернулся из мертвых.
— Простите, но я ясно сказала: она никого не принимает.
Укия продолжил раздеваться. Штурмовать здание ФБР не стоит — застрелят, а так все хотя бы будут видеть, что он не вооружен.
— Простите, что вы делаете?
— Хочу попасть к агенту Женг. Надеюсь только, что она действительно здесь.
— Она здесь, но никого не принимает…
Детектив поднес к электронному замку один из хитрых приборчиков Макса, дверь зажужжала, он открыл ее, бросил прибор на пол и помчался к кабинету Индиго. По коридорам разнесся высокий, резкий звук тревоги, и через несколько секунд Укию окружили несколько человек в костюмах, наставив на него пистолеты. Он медленно пошел вперед, подняв руки.
— Я просто хочу увидеть агента Женг.
По крайней мере в него не стали стрелять. Его повалила на пол группа невооруженных людей в сорока футах от ее двери.
— Индиго! — закричал он. — Индиго!
Ему заломили руки назад, щелкнули наручники.
— Готово!
Она вышла из кабинета с пистолетом наготове.
— Индиго, — прошептал Укия, глядя в ее серые глаза, — прошу тебя, поговори со мной. Макс пропал, собак убили, ключ украли… Мне просто надо с тобой поговорить.
Она посмотрела на его грудь — один из рубцов открылся, по смуглой коже стекала струйка крови — и снова подняла глаза к его лицу.
— Укия?
— Индиго, это я. Я звонил тебе, но ты не отвечала. Я просто не знал, что еще делать.
Индиго поставила пистолет на предохранитель, отдала агенту, стоящему радом, и села на пол рядом с юношей. В глазах ее стояли слезы, девушка кончиками пальцев коснулась раны на его груди.
— Укия, ты же умер. Я видела, как он убил тебя. Когда пришла Стая, я сидела над тобой и плакала. Ты умер…
— Да, — прошептал он в ответ.
— Как же может быть, что сейчас ты жив?
— Ты помнишь? Я из Стаи. — Сейчас он шептал только для нее. — Я говорил тебе, что мы живем долго. Наши раны зарастают, даже когда сердце не бьется. Чтобы мы остались мертвыми, нас надо сжечь, для того они и принесли топливо.
Индиго погладила его по щеке.
— Теперь я знаю, что значит «отчаяние». Когда он бил тебя, а я не могла ничего сделать, это было именно оно.
— Я не мог пустить его к тебе. Я люблю тебя, Индиго, и готов снова умереть за тебя.
Она поцеловала его, и мир стал немного лучше.
С Укии сняли наручники и подняли его с пола; кто-то принес его одежду и аптечку. Вначале позвонили его мамам, разговор вела Индиго. Она сказала, что совершила ужасную ошибку, признав его мертвым, когда на самом деле Укия был жив. После этого трубка перешла к нему, и он слушал, как его мамы плачут, а потом постарался отвлечь их разговором о том, что собак похоронили. Они сказали, что живут в полной безопасности в доме на берегу озера, у них есть даже собственный пляж. Келли просто счастлива, что можно копаться в песке. Она проспала почти всю перестрелку, и они решили ничего ей не говорить, пока его тело не найдут. А теперь и говорить ничего не надо!
Укия обещал, что приедет, как только сможет.
Покончив с этим звонком, Индиго прошлась по всем номерам в памяти телефона Укии. Ей не надо было убеждать людей, что она вернулась из мертвых, достаточно было стальным голосом сказать:
— С вами говорит специальный агент ФБР Женг. Я пытаюсь выяснить местонахождение Макса Беннетта или машин его агентства. Вы не мог ли бы мне помочь?
Обычно за этим следовало что-то наподобие этого:
— Да, это меня защищал Укия. Конечно, он был прекрасным человеком. К сожалению, газеты рано подняли шумиху: спасатели смогли вернуть его к жизни. Да, он все еще в критическом состоянии… Простите, этого я сказать не могу. Вы не знаете, как мне найти его напарника, Макса Беннетта?
— Ты потрясающе врешь, — сообщил Укия после ее разговора с бухгалтером Макса. — А чего ты не могла сказать?
— Все хотят знать, где тебя можно навестить или хотя бы прислать цветы.
На восьмом звонке им повезло. Крэйнака не было дома, но его племянница сказала, что «хаммер» стоит у них в гараже.