И тогда я увидел Торондора, который спускался к нему. Фингон сел на него и орёл Манвэ подлетел ко мне. Тогда Фингон и вытащил Рингил.
Он раз за разом пытался разрубить оковы, но у него ничего не выходило. Я знал, что Финьо был сильным эльфом, но знал и другое. Эти оковы не разрубить никому. Моргот наложил на них свои чары, чтобы я остался здесь навечно.
Орки заметили тень огромного орла. Они начали собираться у подножия горы. Фингону нужно было спешить. Мне не хотелось больше оставаться здесь. И поэтому я снова подумал о смерти. Мне хотелось поскорее освободиться от оков хроа. Покой тьмы был уже у меня перед глазами. Я был удивительно спокоен.
- Финьо, - попросил я снова. – Убей меня! Ты видишь, эти оковы не разрубить никому. Орки уже здесь. Спасай свою жизнь!
Но Фингон упрямо пытался перерубить цепь. Наконец, он поднял на меня блестящие от слёз глаза и я увидел в них необыкновенную решимость.
- Прости меня! – прошептал он и ударил.
И я провалился в спасительно беспамятство. Фингон говорил, что как мог остановил кровь и мы благополучно долетели до лагеря Второго Дома.
- Но ведь был же другой способ избавиться от оков? – спросил Кано, посмотрев на Маэдроса.
- Финьо должен был освободить меня от цепей поцелуем любви? – ехидно уточнил лорд Нельяфинвэ.
- На его место я бы попробовал Песнь Силы, - заметил Кано, не обращая внимания на сарказм брата и воображая какие бы чудеса храбрости совершил он.
- Ты не был на его месте, - резко прервал Маэдрос брата. – Ложись спать.
Кано обиделся на Нельо за его резкие слова. Менестрель всего лишь хотел вообразить себя на месте Финдекано. Он всегда немного завидовал другу брата. Фингон тоже сочинял стихи. И весьма неплохие стихи.
Но в поэтических конкурсах первенство всегда отдавали лорду Макалаурэ. Впрочем, Маглор думал, что незаслуженно, потому то стихи Финдекано были однозначно лучше. В то время как Кано воспевал неизвестную эльфийскую деву, в которую он был безответно влюблён и восхвалял могущество и красоту Валар, Фингон пел о храбрости, необыкновенно прекрасной природе, любви к жизни и ко всем существам, населяющим Эндоре. Его образы были настолько яркими, что Маглор кусал губы от бессильной злобы на себя и на своё проклятое вечно куда-то убегающее вдохновение.
Но с некоторых пор Кано запретил себе думать о соперничестве и тешил себя надеждой, что его стихи стали намного лучше, чем были прежде.
Маэдрос тяжело вздохнул. Он знал, что обидел брата, но ничего не мог с собой поделать. Кано нужно было взрослеть. Иначе он так и будет писать свои жалкие стихи о любви и Клятве. Но здесь нужно было что-то большее, чем слова старшего брата, и Нельо пока не знал, что это будет.
Хуан лежал возле костра, прикрыв глаза. Но лорд Нельяфинвэ знал, что пёс Тьелко всегда настороже и не подпустит к ним невидимых врагов.
Однако заснуть нолдо не мог всё равно. Он просидел возле костра всю ночь, прищурившись, глядя на огонь. В глазах его отражались причудливые образы, которые принимало пламя. И в нём он видел бледного Финдекано, который, обхватив руками голову, сидел и рыдал над каким-то письмом, а позади него стоял лорд Турукано, положив руку ему на плечо. Видел он улыбающиеся мертвенно-красивое лицо Саурона, который, оскалившись, взмахом руки посылал своих волколаков в бой. А потом Маэдрос увидел глаза Моргота. Они насмешливо смотрели на эльфа, гипнотизируя, и призывая в мрачный Ангбанд.
Глава 16. Степь
Маэдрос не заметил, как уснул, созерцая мрачные видения. Но проспал нолдо недолго — это стало его особенностью после Тангородрим. Всего лишь короткое забытьё, которое не приносило облегчения. Под утро Майтимо потушил костёр, присыпав угли землёй. Он привык не оставлять следов после своих стоянок, чтобы врагам было сложнее обнаружить его.
Кано проснулся, когда солнце уже вставало за горизонтом. Маэдросу было стыдно за свои слова, которые он сказал брату, но просить прощения старший Феаноринг не стал. В конце концов, лорд Макалаурэ давно уже не маленький, и должен привыкнуть не обижаться на правдивые слова старшего лорда.
Хуан, казалось, ждал пробуждения Кано. Он тут же вскочил, ткнулся мокрым носом в руку Майтимо и завилял хвостом, предлагая продолжить путь. Старший Феаноринг кивнул менестрелю, приглашая следовать за валинорским псом.
Хуан вёл их безопасными тропами. Прошло несколько дней, однако ни Кано, ни Маэдрос не знали, где они сейчас находятся. Их окружал то лес, то заросли. То они ночевали на берегу реки, то на краю высокого утёса. Надежда Руссандола найти человеческое поселения или хотя бы встретить табун лошадей таяла, словно снежинка на тёплой ладони.