— Нет, свёл к ничейному результату. Сейчас лечится после поединка.
— Каковы шансы, что он выживет?
— Мизерные. Он «витязь» сорок первого уровня, а его соперники не ниже сорок пятого. Второй бой должен состояться после приёма и противником станет сын графа Левашова из Твери. Он на пике пятого ранга, так что существует вероятность, что Константин Аксаков отправится на кладбище.
— Ну, теперь понятно, о чём Ольга Дмитриевна хочет «посекретничать». И вот вопрос, на кой чёрт мне враждовать с уважаемыми родами? Насколько я понял, задета честь царевны, и если выступить на стороне обидчика, дворяне сожрут меня с потрохами!
— Не всё так просто. Отец говорил, что Аксакова подставили.
— Сам виноват. Нечего по пьяни ввязываться в авантюры, — строго сказал Светозар. — Пить вредно. Алкоголь снижает концентрацию.
— Светозар, дам дружеский совет: никого не суди, и тебя не осудят. Если человек что-то сделал, значит, так решила судьба или боги захотели сыграть в очередную игру. Воспринимай пороки и слабости, как данность. Все мы люди и нам свойственно ошибаться. Ведь не зря говорят, знал бы, где упаду, подстелил бы соломку.
— Какое тонкое жизненное наблюдение, — сыронизировал Добрыня. — Но, Тимофей Егорович, вам тонкий слой соломы явно не поможет. С вашим-то везением понадобится возить за собой стог сена.
— Тимочка, — обратилась ко мне Анна Григорьевна, — ты действительно думаешь, что Ольга Дмитриевна хочет послать тебя на бой вместо племянника?
— Судя по словам Добрыни Мирославовича, так и произойдёт.
— Но ты же её…— воскликнула она и неожиданно осеклась.
— Сын? Да, я так и подумал.
— Но как ты узнал?
— Догадался.
— Ох, что ж это такое творится?! Родная мать посылает сына на смерть!
— Анна Григорьевна, — с усмешкой сказал статский советник, — Тимофей Егорович давно не ребёнок. Он воин, который победил семь раз подряд. Если бы не этот факт, Ольга Дмитриевна бы и не вспомнила о нём.
— А если его убьют?
— У Константина Аксакова нет шансов выжить, а Тимофей гораздо крепче, — заявил Добрыня. — Но вот станет ли он спасать кузена?
— Оно мне надо?
— Всё будет зависеть от цены. Насколько мне известно, Аксаковы искали замену, но бретеры не пожелали идти против царского рода.
— Разумеется, кому охота связываться с правителем Руси.
— Скажу по секрету, Рюрик простил Константина Аксакова. А вот свита Снежаны возжелала его наказать.
— Добрыня Мирославович, вы же говорили, что не в курсе дела, но почему-то проявляете осведомлённость.
— Отец поделился кое-какими сведениями.
— С каких это пор начальник отчитывается перед подчинённым?
— Это произошло в обычной беседе за семейным столом, — сказал статский советник. — С того зимнего бала прошло три месяца, поэтому я не сразу понял, что стало причиной вашего приглашения на приём к Аксаковым.
— У меня сложилось впечатление, что тайная канцелярия заинтересована в выживании Константина.
— Вам показалось, — покачал головой статский советник. — У отца нет видов на небогатый род. Раньше Аксаковы служили воеводами, а сейчас по большей части стряпчие и поверенные. У них крупная юридическая фирма.
— Имея такие связи, они не смогли найти бретеров?
— А я хотел сразиться, но дед запретил, — вставил замечание Светозар.
— Небось сказал что-нибудь о пути воина, — усмехнувшись, посмотрел на беловолосого парня. — У тебя будет шанс реабилитироваться. На приём ты пойдёшь со мной, там и предложишь выступить в качестве замены.
— Зачем?
— Ты же хотел сразиться. Кстати, а что Аксаковы могут дать спасителю Константина? Светозар беден, как церковная мышь.
— Тимофей Егорович, вы что христианин? — удивился Добрыня. — Почему вы заговорили о церкви?
— Потому что там жрать нечего, вот мыши и пухнут с голода.
— Шутник. А какому богу поклоняетесь?
Лихорадочно вспоминал, какой из богов славянской мифологии отвечал за огонь, и в памяти всплыло имя:
— Сварог. Хотя поклоняюсь, это сильно сказано. Так, иногда вспоминаю.
— И что планируете делать с приёмом у Аксаковых?
— Схожу, если не забуду. Поторгуюсь. Вдруг меня устроит цена.
— А как насчёт того чтобы помочь кузену по-родственному?
— Добрыня Мирославович, вы так пошутили? Я об этом Константине только от вас услышал. Где он шатался, когда мы с мамой голодали?
— Тимочка, ты же понимаешь, — начала говорить Анна Григорьевна, но мне не хотелось выслушивать лекцию о всепрощении.
— Мама, я не злюсь на Аксакову. Мне всё равно, погибнет этот Константин или выживет! Заплатят за его спасение, так и быть, помогу, а начнут давить на родственные связи, пусть сами выкручиваются.
— Тимочка, ты стал жестоким, как отец, — обиделась Анна Григорьевна.
Оставшееся время поездки наслаждался тишиной. Добрыня приказал водителю Боре завернуть в управление тайной канцелярии, где мне выдали карту банка Руси с суммой более девяти миллионов рублей. Надеялся, что будет больше, но мне напомнили о существовании налогов. В принципе, надо вернуть десять килограмм золота, но Добрыня объяснил, что полмиллиона оплатит Апраксин за возврат спорт-кара и эта сумма пойдёт в качестве взаиморасчёта. Так проще, можно сказать сделал деньги из воздуха.
Анна Григорьевна не пошла в лицей, сказав, что связалась с руководством и поставила их в известность об отгуле. Она посоветовала съездить в магазин и купить нормальные костюмы, чтобы на приёме мы со Светозаром не выглядели бедными родственниками. Мысль конечно хорошая, но ездить на такси слишком утомительно, поэтому предложил Михею составить нам компанию, чтобы заодно купить новую машину. Тот загорелся идеей и заявил, что нужны седан и внедорожник, а так же надо нанять пару гридней, чтобы осуществляли охрану поместья. У него есть на примете двое «ратников», которые десять лет назад ушли от графа на вольные хлеба, но сейчас сидят без дела.
На вопрос, чем они занимались столь долгий срок, Михей пояснил, что один работал вышибалой в ночном клубе, но недавно повздорил с дворянином, а второй продолжает трудиться в качестве ночного сторожа в магазинчике. Оба умеют водить, но неплохо бы нам со Светозаром получить права.
На Земле я как-то не удосужился научиться управлять транспортным средством, предпочитая пользоваться метро. Здесь, конечно, есть подземные поезда, но вместо кольцевой с множеством линий существует всего три ветки, которые пересекаются недалеко от царского дворца. В общем, сейчас на общественном транспорте не получится добраться в любую часть Москвы, а постоянно отвлекать Михея как-то неправильно.
Доехав до автосалона, мы выбрали представительский седан чёрного цвета. Машина красивая, но не новая и тем более не бронированная. Точно такая же, но с бронёй стоила в пять раз дороже. Потратив пятьдесят тысяч, мы посетили торговый комплекс, где купили себе по строгому костюму. Конечно не писк моды, но теперь не выглядели работягами в джинсах и ветровках.
Светозар увидел магазинчик с военной амуницией и указал на специальный комбинезон для пилотов шагающей техники. Цена меня удивила — сто пятьдесят тысяч за комплект со сплошным шлемом, в котором встраивался прибор ночного видения, прицел и респиратор.
— Барин, у моего знакомого есть такие же, но гораздо дешевле, — напомнил Михей. — У него можно заказать турели и пушки, но берёт только наличность.
— Твой знакомый торгует ворованными вещами? — возмутился Светозар.
— Трофейными. Вся техника использованная, но нормальная.
— Ты предлагаешь мне носить обноски с чужого плеча? — воскликнул внук ректора. — Путь воина…
— Светозар, у меня вопрос, зачем тебе такой комбинезон? Для красоты? Ты собираешься покупать шагающий бронекостюм? Михей, сколько стоит такой новый механизм в магазине? Миллиона два?
— Зависит от модификации и вооружения, но в целом полтора два миллиона. Танк около пяти, но умелый боец в спец броне быстро его подобьёт.
— А что сделает «богатырь» с этим самым усиленным латником?