В темноте вспыхнули красные огоньки, щелкнули жвала, затем огни погасли, но вскоре появились с другой стороны.
— Он играет с нами, — заключил Амутар. — Никому не отходить! Подождем.
Паук обнаружил себя еще несколько раз, после чего на длительное время затаился.
— Может, убежал? — робко предположил Орбод.
— Нет, — Граниш обладал гораздо более острым слухом, нежели его компаньоны. — Паук движется, и он не один.
Ожидая большое, они упустили малое. Некоторые камни медленно ползли к ногам. Учуяв пауков, Белый Охотник зарычал и раздавил одного из них. Остальные пауки как по команде ринулись в атаку. Они лезли из щелей, выходили из темноты и сваливались со сталактитов. Одни из них меньше сенокосцев, другие впятеро крупнее птицеедов, но все одержимы жаждой убийства и без страха смерти. Опаленные клинками и огненным щитом они опрокидывались навзничь и поджимали скрюченные лапки, но следующая волна пауков уже топтала еще дымящиеся тельца. Находясь в море бесчисленных тварей, невозможно было избежать укусов. Наемники скрипели зубами и вздрагивали, получив очередную порцию яда. Белому Охотнику приходилось легче всех. Только самые крупные пауки могли проколоть его шкуру — их он раздирал в первую очередь. Подобно ему, Граниш разил только крупных тварей, он испытывал боль от многочисленных укусов, но его тело благодаря особенности питания цвергов игнорировало большинство ядов Яраила.
Дъёрхтард уже подобрал подходящее случаю заклинание, но дожидался окончания действия огненного щита, боясь усугубить положение.
— Держитесь! — предупредил он, когда огненное кольцо опало, — аш-ва-ки-шоф.
Сильный порыв ветра разбросал пауков, свалил людей с ног и взлохматил шерсть медведя. Граниш вцепился пальцами в трещины на земле, подобным образом поступили и пауки, самые тяжелые из которых сохранили позиции. Компания получила кратковременный отдых. Но большинство пауков, поднявшись, остались целы и отовсюду продолжали прибывать новые полчища этих тварей.
Ракматирон громко вскрикнул. Его опутали шелковые тенета, концы которых держали большие, в два локтя каждая, лапы. Их обладатель, неприметный, сливающийся с камнем паук, висел на сталактите вниз головой и подтягивал к себе добычу. Ракматирон извивался отчаянно, но от неожиданности выронил меч и не имел возможности освободиться самостоятельно. Его боевые товарищи не могли оторваться от собственных задач. Дъёрхтард выпустил в паука призрачное копье, но промахнулся. Когда Ракматирон поднялся в воздух на три аршина, Белый Охотник навалился на сети передними лапами и притянул наемника к земле. Борут защищал его телом, однако не мог разорвать вязкие шелковые нити клыками и когтями. Очень скоро и сам он оказался в сетях. Второй спустившийся с соседнего сталактита паук не мог поднять массивного медвежьего тела, вместо чего стал спускаться по ниточке, толщиной с бечевку, предварительно закрепив ее на камне. Граниш выстрелил и попал ему в глаз. Паук попятился на другую сторону сталактита, где и затаился. Четверо оставшихся на ногах наемников вскоре также оказались в сетях. Обессиленные от большого количества принятого яда, они больше не могли сражаться. Дъёрхтард взирал на разгром отряда сквозь туман усталости. Длинный, полный загадок и опасностей день вымотал мага, последние сотворенные заклинания внесли хаос в мысли и чувства настолько, что в тот момент он не мог сконцентрироваться и чтобы зажечь лучины. Откуда-то издалека он услышал голос Граниша:
— Он здесь, — цверг с силой надавил ему на сухожилие внизу кисти, другой рукой указал куда-то в темноту.
Боль вернула Дъёрхтарда в чувства. Опустив глаза, он увидел, что почти по колено увяз в пауках, при том совершенно не чувствует ног. Что ж, ноги не понадобятся. Дыханием анияра он перенесся в направлении, указанном Гранишом, и чуть не столкнулся с вожаком всей этой ползучей братии. Гигантский паук медленно потянул к нему передние лапы, жвала стали раскрываться, еще мгновение и они разрежут надвое тщедушного двуногого.
— Ет-ер-иф-шах.
Чудовищный паук прыгнул, уродливой громадой навис над жертвой, но вдруг рассыпался пылью. Маг, не способный более стоять на ногах, упал. Голова его шла кругом, руки дрожали, он перестал слышать треск пауков, но не знал, завершилась ли битва, или это он оглох.
Что-то блестело в куче праха. Что-то красное прежде знакомое. С трудом различая пространство впереди себя, Дъёрхтард нащупал покатый деревянный предмет, придвинул поближе и, узнав, поднес к губам. Кровь Праведника уняла трепет мыслей, подняла на ноги и залечила раны. Маг взбодрился, словно могучая волна прошла сквозь него, смыла усталость и грязь и даром оставила силу. Дъёрхтард повернул назад, но успел сделать один только шаг, когда земля дрогнула, в месте, где только что стояла чаша, осыпалась, увлекая паучий прах в недра норы, достаточно широкой, чтобы в нее мог пролезть подросток.