«Они не помнят, — осознал Ракматирон. — Для них никогда не было Орбода». Теперь он мог освободиться от клинка, ибо совершил убийство, чтобы перенять дар Ветхого Плаща, дар бессмертия. Или он мог убить кого-то еще, и убить без осуждения — не за что было осуждать, ведь убитого Аштагором никогда не существовало, следовательно, никто не будет убит.
Бессмертие само по себе ничего не стоит без богатства и власти. Рассудив так, Ракматирон убил Амутара и Дъёрхтарда. Это было легко. Они повалились, как чучела на ветру, такие же беспомощные и безвольные. Мир без сожаления забыл о них, он никогда их не знал. «Они ничто, — понял Ракматирон. — Они не нужны миру, но их силы могут понадобиться мне». Затем он пожелал силы Белого Охотника, а Нетфёра проткнул просто потому, что моряк не слишком ладил с его братом. Когда Аштагор касался жертвы, все происходило по одному сценарию: люди будто бы «опадали» из проявленного мира прочь в небытие, на период равный скорости мысли товарищи замечали это, но сразу же забывали все связанное с покойником. Ракматирон получал новые силы, влияние в мире и знания, как того и хотел, но когда Аштагор вычеркнул Нетфёра, случилось непредвиденное, — вместе с ним исчез Итирон. Он не был выброшен из истории, он родился и жил, но в какой-то момент рядом не оказалось Нетфёра, который бы его спас. Ракматирона обуяла ярость и злость и единственным, кто еще мог стать объектом вымещения ярости оставался Граниш. Цверг с удивлением озирался вокруг, не понимая где он, и каким образом здесь очутился. Аштагор прекратил его думы.
Ракматирон остался один. Теперь в его руках были такие силы, какими не обладали прежде ни величайшие маги, ни короли. Его мощь, преумножаемая силой самого Аштагора, была поистине бесконечной, он мог свергать богов и перекраивать миры на свой лад. Доселе Ракматирон не обнаруживал пристрастия к власти, но лишь потому, что никогда не постигал истинного величия и возможностей, которыми обладал теперь. Однако в упоительном триумфе скрывалась насмешка. Ракматирон прислушался. Это смеялся Аштагор над ним, смеялся во весь свой громовой голос, и словно ненасытная жажда меча тряслась от смеха земля. Наемник выронил меч и к ужасу получил последнее знание — он мог остаться жив. Он вернулся в деревянный домик и обнаружил в нем одну только кровать. На прикроватном столике рядом сгорбилась дымящаяся свеча, а под ней лежала записка: «Я пал пронзенный Неназываемым». Ракматирон мог остаться жив, но упустил шанс.
Амутар открыл глаза. Он лежал на мягкой перине в комнате, бревенчатые стены которой наполняли пространство душистым запахом хвои после дождя. Пытаясь вспомнить заключительную часть приключений, он ощутил вызванную сном, что убегал из памяти, тревогу, впрочем, скоропреходящую. Вторым проснулся Дъёрхтард, за ним просыпались и другие, и все испытывали смутное воспоминание о чем-то волнительном, а может важном. В своих руках маг обнаружил последнюю девятую книгу, в ней же была закладка — та самая записка, которую нашел Ракматирон. Дъёрхтард переписал ее, закрыл и убрал книгу в мешок к сестрам. Но затем подумал, что, раскладывая их в нужном месте, от него может потребоваться скорость, и сложил их в порядке, согласно комнатам, в которых они были найдены: шестая, восьмая, первая (пятая), девятая, пятая (первая), вторая, четвертая, седьмая, третья. Ко времени как он закончил, проснулись все остальные. Все за исключением Ракматирона.
— Он всегда любил поспать, — извинился Итирон за брата и толкнул его в бок. — Вставай, соня.
Но Ракматирон не просыпался. Он не раскрыл глаз и когда брат приложил большее усилие к его пробуждению. К вратам сознания Итирона подошел глашатай тревоги, но в ответ на звук его трубы ворота поднялись, а на стенах недоверия появились катапульты отрицания.
— Остановись, — попросил Амутар. Он положил руку на плечо Итирону и только тогда был услышан. Предводитель наемников приложил ухо к груди спящего, все замолкли в ожидании. Ничего не говоря, Амутар приподнялся, приложил в поисках пульса пальцы к шее.
— Он только что умер.
— Но как? — изумился Итирон. — Нет, это все обман, это все треклятое место, в которое я почему-то согласился отправиться! Это очередная иллюзия. Уйдем отсюда, хочу скорее найти настоящего брата. — Но остальные не склонны были разделять его мнение.
— Итирон, у меня последняя книга и последняя строка из истории Нигдарабо, — привлек его внимание Дъёрхтард. — Это значит, последний из нас прошел испытание.
— Или не прошел, — предположил Белый Охотник. Ни маг, ни цверг не стали подтверждать правоту догадки, они собрали девять книг и семь подсказок и отлично понимали кто эти двое провалившие свои испытания.