«Здесь, пред тобою, я стою: беззащитный и безоружный. Пролей кровь мою, и кровь врагов твоих наполнит долины».
Альманд выглядел именно так, как его иллюстрировала «Азбука странника», но теперь Вараил мог рассмотреть его в деталях. Ростом он четырех аршинов, телом красив и строен, кожей бел как мрамор, ликом миловиден. Он обнажен по пояс, одежда его из полос и чешуек адариона. Он стоит прямо, устремив взор мертвых иссиня-черных глаз за горизонт, левую руку приблизил к ним так, словно защищается от солнца, правую протянув перед собой, обратил ладонью к небу. Кожа его гладкая, без морщин, шрамов и волос, лицо без бровей, глаза лишены век. Вараил осторожно прикоснулся протянутой руки, и ощущения подсказали — перед ним не живое существо, но камень. Оставив посох, копье, меч и нож, Вараил уложил походную суму среди могил, и уже собравшись с силами, протянул альманду посох, но промедлил, хватку не разжал и, оставив Яг-Ра-Таха безоружным, опустился у его ног в раздумьях. Причиной измены решению ни в чем не сомневаться стала следующая, не замеченная сразу Вараилом деталь: хотя земля вокруг, словно снежной крупой покрывалась пеплом и пылью, альманд оставался идеально чист. Эта мелочь не испугала Вараила, но показала, как рассеяно его внимание, упустив одно, он мог упустить и что-то еще. Последний раз перед боем упорядочивал он мысли, поначалу они метались как звери в клетке, но, не сумев привлечь внимания дрессировщика, утомились и уснули. Тогда дрессировщик увидел, прежде заслоняемую спинами диких животных маленькую птичку, и вспомнил о том обещании, которое давал Зверю-из-Лучей.
Просто человек, воин в латном доспехе и обломком вместо меча, мертвец, тысячами которых полнилось это кладбище. Он лежит ничком, руки и ноги раскинуты в стороны, а в спине запечатлен глубокий след продавившей латы могучей стопы альманда. Вараил похоронил мужчину в могиле, которую тот заблаговременно себе вырыл. Заготовленная плита гласила: «Если умер я здесь, имя мое — пустой звук и не достойно упоминаться в летописях». Затем Вараил нашел свободное место между только что похороненным безымянным воином и «Заботливым отцом, братом и сыном Н.Н. Донисом» и выкопал могилу для себя. Верхний слой земли окаменел, но расколов его копьем, он легко расчистил пространство достаточное для своего тела. «Если мне снимут голову или разрубят надвое, я даже переусердствовал», — отстраненно подумал он. Эпитафию он писать не стал, посчитав, что выразиться лучше, чем его предшественник все равно не сможет, и в изголовье могилы положил кусок базальта. Вернувшись, он вручил посох Яг-Ра-Таху, отошел на девять шагов и, держа копье наизготовку, произнес слова, которые тогда пришли на ум:
— Я, Вараил, наследный правитель Тронгароса, взываю к тебе, Яг-Ра-Таху, последнему альманду, стражу забытого царства, дозорному, ждущему рассвета, что никогда не настанет. Сквозь дни и ночи, сквозь лета и зимы, услышь зов мой, приди ко мне, сразись со мной. Я пролью кровь твою, или утону в крови собственной, я встречу славу на небесах, или обрету бесславие в земле. С честью приму я силу твою в услужение, и с честью умру от силы твоей. Яг-Ра-Тах, приди ко мне, сразись со мной. Убей меня, если сумеешь.
Его тело наполнилось бодростью и силой — альманд не воспользуется слабостью просителя. Над поляной, окружив Вараила кольцом, поднималась непрозрачная темно-синяя стена. Она вырастала куполом и медленно, сажень за саженью пожирала внешний мир. Скрылось Горящее море, таяло и сжималось небо в вышине. Мир остался по другую сторону купола, мир больше не мог ему помочь. Упал к его ногам последний робкий луч заходящего солнца, которого Вараилу больше не суждено было встретить. Купол сомкнулся. Яг-Ра-Тах открыл глаза.
Глава двадцать пятая. Последний танец Хьердхано
— Экое чудо, — изумился житель Сребимира. — Давеча маги на грифонах летали, а теперича на ветру.
— Маги здесь? — обрадовалась Азара.
— Как не здесь…
— Азара! — энергично работая локтями, к ней приближался высокий магистр зари. — Да расступитесь же! — повторил он слова, первоначально заглушенные досужими возгласами толпы. — Приказом Мирадеона эти люди, и цверг, — добавил он, увидев Граниша, — должны быть доставлены в Серебряный замок.
Толпа нехотя повиновалась, только тогда путешественники увидели альву.
— Миридис, — Граниш ее приобнял, коротким кивком приветствовал Белый Охотник. Дъёрхтард что-то неразборчиво пробормотал, но затем вдруг увидел на своих руках подаренный ему борутами теплый синий плащ.