Мужчина не торопился. Ему слишком нравилось мучать меня, чтобы слишком быстро с этим заканчивать. Кем бы он меня ни считал, по его мнению, я заслуживала страданий.
Вокруг начали собираться зрители. Мужчины и женщины с гримасами ненависти на лицах. За что они меня так ненавидят?
Мужчина снова поднимает кулак.
— Ну, давай! — крикнула я, собрав в этом глупом возгласе всю свою злость и беспомощность.
Он улыбнулся. Потом дёрнулся, как от ночного кошмара. Его глаза расширились, а ненависть сменилась страхом. Он упал на колени, протягивая ко мне руки, затем рухнул лицом вниз. Под его телом растекалась лужа крови.
Над ним стоял Шенк с ножом, до самой рукояти покрытым кровью.
Карина стоит рядом с ним. Она выглядит невредимой, кроме пореза на руке, хотя сильно трясется.
— Что ты натворил? — говорит она, глядя на мужчину на полу. Он не двигался.
Размытым движением Шенк щелкает ножом, затем убирает его в карман.
— Не благодари.
Женщина все еще держит меня, но ее хватка ослабла. Я вырываюсь и бью ее по лицу. Я не знаю, хрустят ли мой костяшки или ее скула.
— Поработаем еще, — говорит Шенк, снова вытаскивая нож.
Он прав, около десяти человек спускаются к месту крушения. Машины останавливаются, люди выходят. Все смотрят на меня.
Дверь машины скрипит. Выходит Этан. Кровь покрывает его лицо, и он прижимает руку к груди.
Спустя мгновение до него дошло, что происходит. Он бросил взгляд на лежащего на полу мужчину, на окровавленный нож в руке у Шенка, на толпу вокруг.
— Бежим! — крикнул он, схватив меня за руку и потянув за собой.
Карина тоже побежала прочь, периодически озираясь на лежащее на полу тело. Шенк оказался быстрее нас всех: он бежал впереди.
— Я не могу оставить Зизи.
— Я заберу ее, — говорит Этан. — Иди
Так я и поступила: развернулась, оставила его с моей матерью и побежала. Потому что я точно знала: каждый из этих людей хочет моей смерти.
Шенк несётся вперёд, и я наконец понимаю, куда он направляется. Мы недалеко от убежища Логана, куда не распространяется компетенция полиции и куда никто не осмелится сунуться.
Возможно, это единственное место, где я буду в безопасности.
Я продолжала бежать по направлению выцветших голубых Башен Плюща, не обращая внимания на боль в ногах и стук в груди.
Я рискнула обернуться. Мне не хотелось видеть, что сделали с Этаном и Зизи, но я должна была. Совесть хотела наказать меня.
Но с ними всё было в порядке. Этан стоял у машины, призывая людей остановиться. Но они его игнорировали, сосредоточившись на мне.
Я была в сотне ярдов от ворот. Слишком далеко. И это если меня хотя бы впустят. Я бежала так, как будто мои ноги больше мне не принадлежат.
Пятьдесят ярдов. За моей спиной раздавались крики. Меня называли убийцей, исчадием ада, шлюхой.
Десять ярдов. Я почти ничего не видела сквозь слёзы. Шенк уже барабанил в ворота кулаками. Карина была почти рядом с ним.
Я тоже подбежала к воротам и начала молотить их, крича, чтобы нас впустили.
Нет ответа.
Я рискнула оглянуться ещё раз. Меня почти догнали.
Я нажала, наверное, каждую кнопку на экране в надежде, что хоть кто-нибудь сжалится надо мной.
В очередной раз на экране вдруг появилось лицо, и мне показалось, что я сплю. Это был Логан.
Потом я присмотрелась и поняла, что это не он — квадратный подбородок, бритые волосы.
— Помогите, — крикнула я. — Пожалуйста.
— Ты, — сказал мужчина с экрана. — И что же привело тебя на мой порог?
— Пожалуйста, — зарыдала я. — Они хотят меня убить.
Мужчина, похоже, задумался, так ли это плохо.
Карина отпихнула меня.
— Леон, это я. Впусти нас. Эти люди прикончат нас.
— Слушайся её, парень, — встрял Шенк.
Секунды показались мне неделями. Наконец дверь с жужжанием открылась. Мы вломились внутрь и с грохотом захлопнули её за собой, оставив бушующую толпу на той стороне.
— 30-
У меня в голове звучали отголоски барабанящих в ворота кулаков и стука собственного сердца.
Я слышала, как они орут на меня. Убийца. Сука.
Уйдя подальше от ворот, я надеялась сбежать от ненавидящей толпы, от их голосов. Но они последовали за мной.
Кем они меня считают, что так ненавидят? Они смотрят на меня так, как смотрел Этан, когда сжал руки у меня на горле. Неужели все сошли с ума?
Стоящий рядом Шенк пытался отдышаться: его грудь тяжело вздымалась и опускалась. А Карина смотрела на ворота так, словно они были виноваты в её ранении.
Не все. Тогда почему?
И снова где-то в уголке моего мозга всплыла та самая невообразимая идея.