Этан глухо закашлялся, оторвавшись от передних сидений. Я протянула к нему руку, чтобы помочь выпрямиться, посмотреть на его лицо и убедиться, что он в порядке. Если кто и должен выбраться отсюда, то это он. Даже поднятие руки далось мне путём огромных усилий: я с трудом преодолела боль.
Мои пальцы коснулись плеча Этана, и я почувствовала, как напряжены его мускулы под рубашкой.
— Этан, ты…
Я не успела договорить. Чьи-то руки выбили остатки стекла, схватили меня за плечи и вытащили через окно. Я ударилась спиной о дверцу и вскрикнула. Меня поставили на ноги.
Это был мужчина из спорткара. Сейчас он смотрел на меня с ещё большей злостью и ненавистью. Я осмотрелась и поняла, что было причиной аварии: он направил свою машину прямо в нашу. Капот его автомобиля был смят, как фольга.
Пока я пыталась восстановить равновесие, мужчина убрал от меня одну руку и хлестнул меня по лицу с такой силой, что у меня зубы клацнули.
— Тебе не спрятаться от меня, сучка, — на мою горящую щеку брызнула его слюна. — После всего, что ты натворила, я должен тебя убить.
— Не знаю, о чём… — успела сказать я, прежде чем он размахнулся для следующего удара. Я увернулась, и шлепок пришёлся не на лицо, а на плечо. Однако силы удара оказалось достаточно, чтобы сбить меня с ног.
— Это она, — сказал другой голос.
Появившаяся рядом с мужчиной женщина смотрела на меня сверху вниз. Её глаза были так же темны и полны ненависти, как и его.
— Это она убила тех людей?
Женщина делает ещё один шаг вперёд и наклоняется ко мне. Она тощая, как доска, одета в серый костюм с юбкой и стоит на таких высоких каблуках, что кажется, что она балансирует на карандашах. От неё будто пахнет ненавистью.
Мужчина снял пиджак, сложил его и осторожно положил на крышу своей разбитой машины. Он закатал рукава.
— Вам нужна не я, — крикнула я в отчаянии.
Женщина замахивается на меня ногой, и, прежде чем мне в грудь утыкается шпилька, я успеваю с удивлением заметить на женщине пояс с подвязками.
К счастью, она была слишком худой, чтобы вложить в свой удар много силы. Я схватила её за лодыжку и потянула. Она упала на машину.
Зато снова обернулся мужчина.
Я попыталась отползти от него, но он успел схватить меня за волосы и поставил на ноги. Его рука сжалась в кулак. Я зажмурилась.
Боль оказалась куда хуже, чем можно было представить. Меня раньше били другие дети, но сейчас мне на лицо будто уронили наковальню. От шока у меня перехватило дыхание.
Мужчина толкнул меня, и я врезалась в женщину. Она скрутила мне руки за спиной и дернула меня за волосы.
— Дети, — прошипела она мне на ухо.
— Нет, нет, — взмолилась я, пытаясь вырваться. Но сил не хватило.
Мужчина не торопился. Ему слишком нравилось мучать меня, чтобы слишком быстро с этим заканчивать. Кем бы он меня ни считал, по его мнению, я заслуживала страданий.
Вокруг начали собираться зрители. Мужчины и женщины с гримасами ненависти на лицах. За что они меня так ненавидят?
Мужчина снова поднимает кулак.
— Ну, давай! — крикнула я, собрав в этом глупом возгласе всю свою злость и беспомощность.
Он улыбнулся. Потом дёрнулся, как от ночного кошмара. Его глаза расширились, а ненависть сменилась страхом. Он упал на колени, протягивая ко мне руки, затем рухнул лицом вниз. Под его телом растекалась лужа крови.
Над ним стоял Шенк с ножом, до самой рукояти покрытым кровью.
Карина стоит рядом с ним. Она выглядит невредимой, кроме пореза на руке, хотя сильно трясется.
— Что ты натворил? — говорит она, глядя на мужчину на полу. Он не двигался.
Размытым движением Шенк щелкает ножом, затем убирает его в карман.
— Не благодари.
Женщина все еще держит меня, но ее хватка ослабла. Я вырываюсь и бью ее по лицу. Я не знаю, хрустят ли мой костяшки или ее скула.
— Поработаем еще, — говорит Шенк, снова вытаскивая нож.
Он прав, около десяти человек спускаются к месту крушения. Машины останавливаются, люди выходят. Все смотрят на меня.
Дверь машины скрипит. Выходит Этан. Кровь покрывает его лицо, и он прижимает руку к груди.
Спустя мгновение до него дошло, что происходит. Он бросил взгляд на лежащего на полу мужчину, на окровавленный нож в руке у Шенка, на толпу вокруг.
— Бежим! — крикнул он, схватив меня за руку и потянув за собой.
Карина тоже побежала прочь, периодически озираясь на лежащее на полу тело. Шенк оказался быстрее нас всех: он бежал впереди.
— Я не могу оставить Зизи.
— Я заберу ее, — говорит Этан. — Иди
Так я и поступила: развернулась, оставила его с моей матерью и побежала. Потому что я точно знала: каждый из этих людей хочет моей смерти.
Шенк несётся вперёд, и я наконец понимаю, куда он направляется. Мы недалеко от убежища Логана, куда не распространяется компетенция полиции и куда никто не осмелится сунуться.
Возможно, это единственное место, где я буду в безопасности.
Я продолжала бежать по направлению выцветших голубых Башен Плюща, не обращая внимания на боль в ногах и стук в груди.
Я рискнула обернуться. Мне не хотелось видеть, что сделали с Этаном и Зизи, но я должна была. Совесть хотела наказать меня.
Но с ними всё было в порядке. Этан стоял у машины, призывая людей остановиться. Но они его игнорировали, сосредоточившись на мне.
Я была в сотне ярдов от ворот. Слишком далеко. И это если меня хотя бы впустят. Я бежала так, как будто мои ноги больше мне не принадлежат.
Пятьдесят ярдов. За моей спиной раздавались крики. Меня называли убийцей, исчадием ада, шлюхой.
Десять ярдов. Я почти ничего не видела сквозь слёзы. Шенк уже барабанил в ворота кулаками. Карина была почти рядом с ним.
Я тоже подбежала к воротам и начала молотить их, крича, чтобы нас впустили.
Нет ответа.
Я рискнула оглянуться ещё раз. Меня почти догнали.
Я нажала, наверное, каждую кнопку на экране в надежде, что хоть кто-нибудь сжалится надо мной.
В очередной раз на экране вдруг появилось лицо, и мне показалось, что я сплю. Это был Логан.
Потом я присмотрелась и поняла, что это не он — квадратный подбородок, бритые волосы.
— Помогите, — крикнула я. — Пожалуйста.
— Ты, — сказал мужчина с экрана. — И что же привело тебя на мой порог?
— Пожалуйста, — зарыдала я. — Они хотят меня убить.
Мужчина, похоже, задумался, так ли это плохо.
Карина отпихнула меня.
— Леон, это я. Впусти нас. Эти люди прикончат нас.
— Слушайся её, парень, — встрял Шенк.