— Невероятно, — сказал Леон, отходя от экрана и прижимая ладонь ко рту.
Этан повернулся к нему.
— После того, что они делали с нами в Т-Раз?
— Почему никто не заметил третью дорожку? — спросила Карина, отворачиваясь от экрана.
— Потому что чипами занимаются только люди из УайтИнк, — сказала я. — Однажды в компании, навсегда в компании.
— Как мог не заметить доктор Ханг? — спросил Этан.
— Может он знал, но ему было всё равно.
— А другие доктора? Не мог же Макс всех купить? — закричала Корина, швырнув что-то в стену, оставив дыру в белой штукатурке.
Я села на диван рядом с Зизи.
— На рентгене этого не видно. Чип керамический, а усики можно рассмотреть только под микроскопом. Помните ту страну со Среднего Востока, которая устроила шумиху насчёт запрета въезда чипированным людям?
— Потому что у них запрещены любые соцсети? — уточнил Леон.
— Ага. Макс рассмеялся и сказал, что чипы невозможно обнаружить. Так что если правительство не собирается вскрывать людям мозги, то удачи им.
— Но ведь правительство так и поступило, — сказала Карина. — Начало резать людям мозг.
— Пока не вмешалась ООН, — подтвердила я, вспомнив выпуски новостей.
— А почему они сюда не вмешиваются? — возмутился Шенк. — Это же нарушение грёбаных прав человека.
Я рассмеялась.
— Ага, надейся. Генеральный Секретарь тоже чипирован. Макс ужинал с ним в прошлом месяце.
— Так что мы будем делать? — спросил Этан, присаживаясь на ручку дивана рядом со мной.
— Думаю, люди должны узнать об этом, — сказала я.
— Думаешь? Миллиарды людей превратились в калек, а ты думаешь, что они должны узнать? — огрызнулась Карина.
— Ты не помогаешь, Рина, — сказал Леон.
— Можем разослать это всем по сети? Как Логан сделал это с тем видео? — спросила я.
Карина фыркнула:
— Единственная причина, по которой оно разошлось, было то, что Логан хакнул тестовый сигнал, который посылала УайтИнк. Чтобы наше сообщение попало прямо в мозг, нужно посылать его из головного офиса УайтИнк. Или чтобы они сами его отправили.
— А даже если тебе удастся, Макс запросто избавится от него. Или нажмёт пару кнопок — и всем будет плевать на сообщение. Забыла, что он всех контролирует? — сказал Леон.
— Но это правда! — воскликнула я.
— Вряд ли правда сильно ценится на сегодняшний день, — сказала Карина, разглядывая ногти.
— УайтИнк говорит, что правда, а что нет. А после среды их уже никто не сможет остановить, — Шенк ударил кулаком по ладони.
— Почему? Что будет в среду? — спросил Леон.
— Да, ты реально был в изоляции. В среду выборы.
— Что? Они же в мае, — удивилась я. Не только Леон был изолирован от мира.
— Подвинули. И один из кандидатов — от УайтИнк, — пояснил Этан.
— А если на твоей стороне УайтИнк…
Я взглянула на Карину.
— Все чипированные проголосуют, как он хочет.
Слова упали посреди комнаты, как наковальня.
Макс превратит всех в своих марионеток, а они будут благодарны ему за это.
— Как его остановить? — спросил Этан.
— Мы умеем поджаривать чипы, — сказала Карина, вытаскивая тизер. — Как я поджарила твой.
— По одному человеку? Слишком долго. Да ещё против сотен людей, которые уже получили обновление…
— Нам понадобится армия, — вздохнула я.
— Армия, которая захочет бороться против УайтИнк.
Воцарилось такое молчание, что я слышала собственное сердцебиение.
— Я знаю, где такую найти.
33
— Ты хочешь вломиться в учреждение для несовершеннолетних правонарушителей? — изумлённо спросила Карина. — Детище УайтИнк? Ты сдурела?
— Макс же им больше не интересуется, да? — повернулась я к Этану.
— Когда он получил необходимые данные, — с горечью в голосе отозвался Этан, — мы стали ему не нужны.
— Но там всё ещё есть дети?
— Дети без чипов, — начала понимать Карина.
— Пять, может шесть сотен, — подтвердил Леон.
— Шестьсот ребят без единого чипа. И у многих есть личные причины ненавидеть Максвелла Уайта. И все они не сильно уважают власть.
— Уже что-то, — сказал Этан и повернулся к Леону. — Чарли ещё там?
— Да. В следующем месяце переходит в большую лигу.
— А Флик?
— Тоже там. Всё так же безумен.
— Маленький Джордж?
Леон перестал улыбаться.
— Покончил с этим в прошлом году.
Этан закрыл глаза, прогоняя боль, вызванную словами Леона.
— Этого должно хватить, чтобы организовать бунты по всей столице и распространить их в другие города.
— Для этого понадобится больше, чем кучка детишек, — возразила Карина.
— Ты не чувствуешь напряжение? Как УайтИнк давит нас, подталкивая к краю? — я сама удивилась, как неожиданно стала одной из «нас», тогда как вся моя жизнь превратилась в их. — Закрывает нас за заборами и притворяется, что мы не существуем.
— Пороховая бочка, — сказал Леон.
— Точно. И нам нужна искра.
— Как мы их вытащим? — спросил Этан.
— Я мог бы помочь, — предложил Леон.
— Ни за что. Ты только что вышел, — возразила Карина.
— А я и не собираюсь туда вламываться. И вообще вылезать из башни, — он обвёл руками квартиру. — Но я могу выдать вам слабые места, чтобы вы смогли попасть внутрь.
Я кивнула.
— Отличный план.
День спустя мы стояли у ворот Табула Раса. Перед нами высилась 30-футовая ярко-жёлтая кирпичная стена, увенчанная колючей проволокой и камерами. Для современного реабилитационного центра, как его называют в СМИ, здесь старомодный подход к безопасности.
Над головой прожужжал дрон, и я натянула хиджаб на лицо. Воспользоваться шарфом предложила Карина.
— Джадда всегда пыталась заставить меня носить такой, — сказала она, пряча мои волосы под шарф. — Но сомневаюсь, что она бы одобрила нашу затею.
Это было такое простое решение. Неудивительно, что одним из предложений политического питомца Макса был запрет ношения хиджаба вне дома или мечети.
— Готова? — спросил Этан.
Мы стояли в очереди, ожидающей часов посещения. Матери пытались скрыть стыд. Девушки — возбуждение.
— Нет, — пробормотала я сквозь шарф.
Раздалось громкое жужжание, и очередь двинулась вперёд. За воротами я увидела круглое белое здание посреди серого двора. Постройка имела лишь одну хорошо охраняемую дверь и ни одного окна.
О чём я думала? Наши шансы выбраться из этого места, не говоря уже о том, чтобы вывести шестьсот парней, практически нулевые.