- Ну вот. Значит, это инфекция, - почти удовлетворенно резюмировал Таланов.
Он замолчал. Все трое подумали об одном и том же.
- И от этого они все погибли, да? - тихо проговорил Владислав. Тогда...
Таланов и Казимир молчали. Болезнь эта, по-видимому, развивается молниеносно. Уже неважно, кто будет следующим. Два-три дня - вот что осталось им всем в лучшем случае. Потом болезнь. И смерть. В таком состоянии не доведешь ракету до Земли.
Первым заговорил Таланов.
- Владислав, мы с тобой поедем сейчас в город. Надо, мне кажется, проверить ходы, идущие вглубь, под почву.
Владислав быстро взглянул на него.
- Вы что-нибудь заметили? - спросил он.
- А ты?
- Ничего определенного. Но вчера, еще до того, как Карелу стало совсем плохо, мы с ним спустились в люк на главной, площади и там... ну, словом, там кто-то есть, какие-то живые существа, я в этом уверен. Хотя ничего определенного сказать не могу.
- А все же? - спросил Таланов.
- За нами кто-то следил. Я не видел, скорее чувствовал.
- Почему сразу не сказал?
- Из-за Карела. С ним начало все это твориться... Он тоже как будто чувствовал, что следят, а потом наверху я его спросил, и он ответил, что это нам показалось.
- Да ведь ему все стало казаться сном, - заметил Таланов.
- Ну да, но это потом, а тогда я решил, что мне тоже показалось.
- А теперь ты так не считаешь?
- Не считаю.
Таланов подумал.
- Казимир, можешь ты сочинить небольшую записку на их языке? Написать крупными знаками несколько простых вопросов? На всякий случай.
- Постараюсь, - Казимир поднял сияющие синие глаза на Таланова. Что надо написать? Мой "Линг", я думаю, быстро справится.
"Линг" - это был электронный анализатор языка, усовершенствованный Казимиром, его гордость и радость. Все знали: Казимир потому и согласился на внезапную и долгую разлуку со своей Кристиной, что не устоял перед блестящей возможностью испытать способности "Линга" на совершенно чуждых языковых системах.
- Я думаю так: "Мы прилетели к вам издалека". Тут надо рисунком показать, откуда мы: отметить путь от Земли до них. Кстати, как все-таки они называют свою планету?
- Боюсь, что на слух этого не уловишь. У них очень сложная фонетическая система, все зависит от высоты и модуляции звука. Не то Энимеен, не то Инемиин...
- А "Линг" что говорит?
- В том-то и дело, что "Линг" не говорит, а пишет, - смущенно сказал Казимир. - Он все это подробно объясняет, а я все равно не могу уловить особенностей произношения. Если б услышать живую речь...
- Да, если б! - усмехнулся Таланов. - Словом, запиши текст. Дальше так: "Хотим срочно поговорить с вами. Мы ваши друзья. Почему вы прячетесь?" Ну, хватит на первый раз. Тем более, что непонятно; где и как мы их увидим.
- Сочиняй, - сказал Таланов. - Привет "Лингу". Я пока пойду к Виктору.
Владиславу не хотелось снова видеть больных - впрочем, Виктор все равно держал их теперь в изоляторе и никого туда не впускал. Не хотелось смотреть и на то, как молниеносно перемигиваются зеленые и красные огоньки на белом пульте "Линга". Он остался в кабине и откинулся на спинку сиденья, почувствовав страшную усталость. "Мы все равно ни черта не успеем... К чему это все?" - подумал он и вдруг испугался: а что, если это уже начало болезни? Он вскочил и начал быстро расхаживать по кабине. Потом решил проверить, не кажется ли ему собственное тело чужим, и стал делать гимнастические упражнения. Казимир появился в тот момент, когда Владислав с яростью наносил удары по невидимой мишени. Владислав сразу остановился и почувствовал, что краснеет.
Но Казимир и не думал издеваться над ним.
- Разминаешь мускулы? Правильно! - мечтательно сказал он. - Эх, сейчас бы в наше дорогое Закопане! Снег блестит, лыжи сами идут...
- Неплохо бы... - согласился Владислав и вздохнул. - Написал письмо?
- А как же! "Линг" в два счета...
Таланов появился в дверях.
- Ну-ка, покажи, как оно выглядит, - сказал он.
- Вот, пожалуйста, - Казимир протянул ему плотный лист бумаги, разрисованный непонятными знаками: строка покрупнее, над ней вплотную ряд мелких значков. - Надеюсь, это будет им понятно. Если только, конечно, это их язык...
- Чей же еще? - спросил Таланов.
- Кто знает? Может, те, которые живут в подземельях, истребили жителей этой планеты, - задумчиво ответил Казимир. - Убили тех, кто любил свет, потому что сами боятся света, ненавидят его...
- Мрачная картинка, - сказал Владислав.
- А ты представляешь себе что-нибудь более веселое? - осведомился Казимир.
Таланов задумчиво разглядывал письмо.
- Почему они пишут в два ряда? - спросил он.
- Верхний ряд, с мелкими значками, обозначает высоту и модуляцию звука. У них, по-видимому, много гласных и есть разные варианты их звучания, меняющие смысл слова. Очевидно, слух у них более тонкий и изощренный, чем у нас. Без этого верхнего ряда нельзя понять, что говорится в основном тексте. Зато основных знаков немного.
- Нелепо, - заметил Владислав. - Ведь проще иметь побольше основных знаков.
- В наших земных языках тоже сколько угодно нелепостей, - сказал Казимир.
- Ты нигде не встречал в их книгах упоминаний о подземельях, о ходах под городом? - спросил Таланов.
- Нет. Впрочем, я ведь очень мало читал.
- Ладно. Едем, Владислав.
* * *
Они мчались во весь дух по дороге среди холмов. Кустарник, растущий на крутых склонах, хлестал своими гибкими красно-розовыми ветвями по стенкам вездехода. Впереди уже показался город со своими непривычными для земного глаза спиралеобразными улицами, овальными и круглыми зданиями без окон и дверей, со слегка поблекшей светящейся росписью на стенах. Белые и бледно-зеленые, как небо, палевые и светло-бронзовые здания выступали среди буйно разросшихся, одичавших деревьев, кустарников и ползучих растений, вьющихся по стенам и куполообразным крышам. Весь город был словно залит кровью, темневшей и сгущавшейся на большой площади, посреди которой белело овальное здание с округлой крышей и стенами, слабо светящееся, как гигантское серебристое яйцо. Деревья, посаженные на некотором расстоянии от него, своими темно-багровыми ветвями с узорчатой пурпурной листвой уже касались светящихся, плавно закругленных стен. Снизу, от полосы кустарника тянулись цепкие алые побеги; колыхаясь в воздухе, они безуспешно силились зацепиться за безукоризненно гладкие стены и, достигнув ветвей деревьев, обвивались вокруг них.
Таланов и Владислав вышли из вездехода на главной площади.
- Да, конечно, вся эта история произошла совсем недавно, - сказал Таланов, поглядев на деревья и кусты. - Герберт говорит, что здешние деревья и кусты растут примерно с такой же скоростью, как у нас в умеренном климате. Значит, им лет пять-десять, не больше, верно? Ну, так где ты это увидел, показывай.
- Я ведь, собственно, ничего не видел, - сказал Владислав, шагая по овально изогнутым широким ступеням. - Просто мне показалось, что за нами кто-то следит. Даже не знаю почему. Я же говорю: ничего определенного.
Они вошли в большой светлый зал. Причудливо-изогнутые тени ветвей лежали на смутно серебрящемся полу.
- Ты только внизу это почувствовал, а тут, наверху, ничего не было? - спросил Таланов.
- Только внизу. Будто кто-то глядел на нас. И потом - очень слабый шорох, как будто издалека. А глядели - вблизи. Не знаю, как это объяснить.
- Пойдем вниз, - сказал Таланов.
Овальное отверстие хода темнело в глубине зала. Крышка была откинута.
- Это вы так оставили? - спросил Таланов.
- Так и было. Иначе мы бы и не заметили этого хода. - Владислав вдруг остановился. - Впрочем... Помните, мы в первый раз были тут вместе с вами? Я ведь сюда подходил, сейчас я это твердо помню. И ничего не заметил.
- Ты уверен? - спросил Таланов.
- Ну конечно! И Карел был со мной!.. Да, Карел... Но все же, может быть, он помнит...