Скульптор посмотрел на меня мутным взглядом и, хотя я выразительно ткнул в сторону генерала, даже головы не повернул.
— Знать не знаю никаких генералов, — пробормотал он, скривив губы.
— Как, разве ты не всех тут знаешь? — спросил я, искренне удивленный.
— Никого я не знаю, — тряхнул тот головой, а затем с размаху хлопнул Глембу по плечу. — Яноша моего, вот кого я знаю, и баста!
Он притянул к себе Глембу и пылко чмокнул его в макушку, а потом во всю мочь затянул народную песню, тотчас подхваченную Глембой; я присоединился к ним, не щадя глотки. Теперь уж стесняться было нечего, потому что к песням перешли все. Хозяин подбросил в костер хворосту, и пламя тотчас же благодарно вспыхнуло; гостей стали обносить новыми винами, и у весело потрескивающего костра под куполом вечернего неба оживление и веселье уверенно набирали силу.
Когда я допелся до хрипоты и гости начали понемногу расходиться, я подошел к хозяину и поблагодарил за чудесный прием.
— Часто вы устраиваете такие встречи? — спросил я.
— Нет, к сожалению, — покачал он головой. — Трудно бывает собрать всех вместе.
— Но ведь ваша компания сколочена давно? — спросил я и, так как хозяин поднял брови и вопросительно взглянул на меня, с растерянной ухмылкой пояснил: — Я имею в виду, что тут все одного поля ягода…
— Список приглашенных мы составляли вместе с Яношем. Кое-кого из этих людей я вообще вижу впервые в жизни.
Меня злило, что он ходит вокруг да около, и я уж было распрощался со своим намерением выведать наконец тайну.
— Может, и прием этот закатил не ты, а дядюшка Янош? — засмеялся я.
Вместо прямого и ясного ответа он опять отделался осточертевшей мне любезно-снисходительной улыбкой.
— Никакой это не прием. Просто встретились люди, потому что хотелось побыть вместе, вот и все. Извини, пожалуйста…
Он отошел, чтобы проводить до ворот очередную группу гостей. Я был зол на него. Ничто не могло поколебать моей уверенности в том, что это было вовсе не случайное сборище, а намеренно и тщательно подготовленная встреча, вот только ни цели ее, ни принципа отбора участников раскусить я не мог.
С тоской смотрел я на расходящихся гостей, и у меня было такое ощущение, будто песок неудержимо сыплется сквозь пальцы. Заволакивается завесой тумана, обращается в дым некое реальное явление, представшее передо мной в четкой незыблемой форме, а я так и не сумел разгадать истинной его сути.
Конечно, я готов поверить хозяину дома, что это не встреча бывших школьных товарищей. Столь же очевидно, что не все тут друзья между собою, а некоторые так и вовсе незнакомы друг с другом. Может, здесь собрались общие друзья хозяина дома и Глембы? Но с какой стати друзьям министерского шишки быть также друзьями Глембы? А если они действительно его друзья — во что с трудом верится, — то напрашивается вопрос: на чем основываются дружеские чувства, связывающие Глембу и генерала, Глембу и всемирно известного ученого, Глембу и скульптора?.. К обязательным условиям дружбы мы причисляем обычно пережитые совместно радости и беды, общую борьбу и общие цели, что неизбежно предполагает более или менее одинаковый круг интересов и уровень развития. Неужели всем этим условиям отвечают отношения между Глембой и его друзьями?
Я посмотрел на Глембу, который все еще орал песни у костра с несколькими самыми стойкими из гостей. У меня возникло острое желание тотчас же задать ему все эти вопросы, но я вынужден был признать, что это невозможно. И, ни с кем не попрощавшись, я потихоньку улизнул домой.
Утром, когда я, согнувшись, корпел над важной и неотложной работой, на письменном столе зазвонил телефон.
— Вы вчера пропали, как серый осел в тумане, — услышал я скрипучий голос Глембы. — А настоящее веселье только потом и развернулось!
Я пробормотал, что голова, мол, разболелась.
— Выходит, вы слабак… А сейчас что поделываете?
— Да так, с отчетом одним ковыряюсь…
— Это срочно?
— Как вам сказать… уже все сроки прошли.
— Ну ладно, тогда не стану вам мешать.
— Вы мне не мешаете, господин Глемба… Могу я вам чем-нибудь быть полезен?
— Наобещали друзья-товарищи отвезти меня всюду, куда только душе угодно, да можно ль на них положиться! А надо бы навестить кое-кого из приятелей, и если вы мне поспособствуете… Но я не хочу вас от дела отрывать. Как-нибудь да уладится. Чтоб им неладно было, этим трепачам безголовым!.. У каждого казенная машина, но ни один минуты свободной не выкроит…
— Не сомневайтесь, господин Глемба, я отвезу с удовольствием… Куда надо ехать?