— Мы будем задавать ему не те вопросы, какие задают в полиции, — сказал врач и встал. Поднялись все, кроме инженера. — А тебя не интересует Лайош в поперечном сечении? — спросил врач.
— Попозже приду, — буркнул инженер.
— Значит, грязную работу поручаешь нам? — спросил Роби.
— Не болтай глупостей, — осадил его врач. — При чем здесь грязная работа, просто мы зададим Лайошу несколько вопросов. До сих пор говорили мы, теперь будет говорить Лайош.
Они направились к рыбацкому домику.
— Тс-с, — Роби приложил палец к губам. — Поглядим, что он делает.
Друзья неслышно приблизились к домику и приникли кто к окну, кто к щели, кто к замочной скважине.
Лайоша не было там, где они его оставили. Он довольно далеко передвинулся вместе с привязанным к нему стулом, потом, видно, свалился и теперь, как упавший на спину жук, не мог встать на ноги. Он предпринимал неимоверные усилия, но они ни к чему не приводили. Глаза его дико вращались, пот лил с него градом.
Трое мужчин, вдоволь насладившись зрелищем, вошли и помогли Лайошу подняться.
— Ну вот, видишь, сколько ты доставил себе неприятностей, — пожурил его врач после того, как они вытащили у него изо рта тряпку. — Слушай меня внимательно, Лайош. Больше этого не делай. Не пытайся от нас улизнуть, все равно тебе это не удастся, пока мы сами тебя не отпустим. Взгляни сюда, — он показал на свои бицепсы, — и погляди туда, — он кивнул на геркулесову фигуру юриста. — Мы ужасно сильные.
— Я не хочу вас обижать…
Роби покатился со смеху.
— Нет, вы только подумайте, он не хочет нас обижать!..
— Отпустите меня, меня у плотины ждут.
— Уже не ждут, Лайош, — сказал врач. — Раз ты до сих пор не пришел, они уже поняли, что ты не придешь.
— Но мне надо идти, у меня заработок пропадает. Мне деньги нужны.
— Сколько ты зарабатываешь в день? — спросил врач.
— Мы работаем сдельно. Сколько кубометров вырою, столько и получу.
— Форинтов сто зарабатываешь?
— Около того.
Врач вынул сотню, сунул ее Лайошу в верхний карман пиджака.
— Вот деньги. Заработок при тебе.
— Мне ваши деньги не нужны. Я сам могу заработать.
— Считай, что ты и сейчас работаешь. Здесь работаешь, у нас.
— Не хочу я у вас работать! Ничего от вас не хочу!
Юрист оттеснил друга и встал перед Лайошем.
— Послушай, Лайош. Ты крал, и мы тебя поймали. Ты вор, представший перед своими судьями. Веди себя прилично, а не то я разукрашу тебе физиономию.
Он снова схватил Лайоша за ухо, и тот снова взвыл от боли.
— До сих пор мы тебя не трогали, — продолжал юрист, — но если не будешь слушаться, мы тебе всыплем по первое число.
Теперь врач оттеснил юриста.
— Но если будешь вести себя хорошо, мы тебя не тронем. Как я уже сказал, мы против насилия.
И он неодобрительно поглядел на юриста, потому что действительно был против насилия.
— Чего вы от меня хотите? — орал Лайош. — Отведите лучше в полицию, как тот ваш друг сказал.
— Может, и отведем, — продолжал врач. — Но нам бы не хотелось этого делать. Мы хотели бы, чтобы ты исправился и не попадал в руки полиции.
— Нечего мне исправляться.
— Тихо! — Врач резко поднял руку, и Лайош отшатнулся. — Не бойся! Я сказал, что мы тебя не тронем, мы хотим только потолковать с тобой.
— О чем это еще?
Теперь вперед выступил Роби.
— Как тебя зовут? — рявкнул он.
— Я уже говорил.
— Еще раз скажи.
— Лайош Сабо.
— Сколько тебе лет?
— Пятьдесят четыре.
— Где живешь?
— У матери.
— Адрес?
— Тут, в селе живу… Нижняя, четырнадцать… Только не говорите ей.
— Ты женат?
— В разводе.
Из этих вопросов-ответов — совсем как в полицейском участке — выяснилось, что у Лайоша есть ребенок, но где тот живет, он не знает, уже две недели, как Лайош работает землекопом на плотине, а раньше ездил в Мишкольц, а еще до того работал на бойне, братьев и сестер у него нет, отец умер от рака восемь лет назад, сам он окончил пять классов начальной школы.
— Скажи-ка, Лайош, — вдруг спросил врач, — ты был влюблен?
Лайош, пораженный, тупо уставился на врача, и тому пришлось повторить вопрос.
— Зачем такое спрашивать? — недовольно пробормотал он.
— А что? Ты обычно об этом не рассказываешь?
— Нет.
Поворот беседы взбудоражил Роби, и он затараторил:
— Скажем, втрескался ты в бабу и рассказываешь об этом своим дружкам. Есть у тебя дружки?
— Нету.
— Так мы будем твоими друзьями, — сказал юрист, лежавший на соломенном тюфяке у стены. — Принимаешь нас в друзья?