— Справедливость! — заблеял Отелло. — Справедливость!
И замолк. Что-то было не так. Европа — это прекрасно, но все же, все же… Черный баран резко поднял голову.
— Ничего не выяснилось, — проворчал он.
Овцы очнулись от восторга и посмотрели на Отелло. Он был прав. В завещании говорилось о прекрасных вещах, но того, кто убил Джорджа, они так и не обнаружили.
— Ну и что, — радостно проблеяла Хайде. — Мы поедем в Европу, а убийца останется здесь. Он больше не опасен.
— И все-таки нужно выяснить, — отважно заявил Моппл.
Корделия кивнула:
— Он нам читал. Он оставил завещание, чтобы мы смогли поехать в Европу. Ведь он сам должен был ехать с нами.
— Мы не дадим себя в обиду, — сказала Зора. — Он был нашим пастухом. А его вот так просто взяли и убили. Мы должны все выяснить до того, как отправимся в Европу. Справедливость!
Овцы гордо подняли головы.
— Справедливость! — заблеяли они хором. — Справедливость!
Ближе к вечеру из деревни пришла Ребекка. Дочь Джорджа. Новая пастушка. Она пришла пешком, с небольшим чемоданом в руке. Лицо ее было бледнее выбеленных мелом стен вагончика. Она поставила чемодан в траву и поднялась по ступенькам к двери.
— Я буду жить здесь. До тех пор пока мы не поедем в Европу, — объяснила она овцам. — Только не в этой деревне.
Она долго трясла дверь, давила на оконные рамы, ковырялась булавкой в замке. Потом села на верхнюю ступеньку вагончика и опустила голову на руки. Джордж тоже иногда сидел так, неподвижно и одиноко. Овцам стало неуютно. Они понимали, что Ребекке грустно. Мельмот тихо, мелодично заблеял.
Ребекка подняла голову, словно услышав его. И принялась насвистывать песенку, такую трепетную, как бабочка в первый свой полет.
Незаметно перед ними на краю выгона появилась черная фигура. Овцы нервно шевельнули ушами. Но тут ветер переменился, и они поняли, что это пришла Бесс. Бесс в поисках добрых дел. Неслышно, как привидение, она приблизилась к Ребекке. Ребекка если ее и заметила, то виду не подала. Она сидела и свистела, не поворачивая головы.
— Мне очень жаль, — произнесла Бесс. — Эти язычники!
Ребекка продолжала свистеть.
— У вас ничего не получится, — сказала Бесс. — Эдди говорил, что этот замок с секретом. Его открыть невозможно.
Ребекка продолжала насвистывать, словно не замечая Бесс.
— Пойдемте ко мне, — сказала Бесс. — Переночуете у меня.
— Я не вернусь в эту деревню, — спокойным голосом ответила Ребекка.
Они помолчали.
— Кто такой Уэсли Маккарти? — спросила чуть погодя Ребекка.
— Кто? — Бесс встрепенулась.
— Уэсли Маккарти. Я прочитала газеты в архиве. Семь лет назад. Когда вы были в Африке. Уэсли Маккарти был найден убитым в каменоломне. Сообщили анонимно по телефону. Никаких подозреваемых, никаких арестов, ничего. Про это дело тут же забыли. Я думаю, это то, что вы искали.
— Уэсли Маккарти! — Бесс схватилась за блестящее украшение на шее. — Проныра Маккарти. Так они его называли.
Ребекка подняла брови.
— Много было всяких пересудов, когда он появился. Никто не знал, откуда он, что ему нужно в Гленнкилле. Но деньги у него водились. Он купил Уайт-парк и обустроил его. Какое-то время жил довольно тихо. Так мы думали. Но его не любили. После все, конечно, уверяли, что у них было какое-то предчувствие.
— А потом?
— Поначалу все шло неплохо, — продолжала Бесс. — В «Бешеном кабане», когда он рассказывал, как разбогател, ему смотрели в рот. Начинал он, по его словам, как мелкий фермер, а потом…
Она рассмеялась.
— Люди чуть ли не силой всучивали ему свои деньги. Чтобы он выгодно вложил их за границей. Первые даже что-то получили с этого. Ну вот. — Она пожала плечами. — Об остальном можете догадаться сами.
Ребекка кивнула.
— И вот тут-то все и началось, — продолжала Бесс. — Он стал скупать землю. Вот отсюда, от этого луга, и чуть ли не до деревни. Все принадлежало ему, все. Он хорошо платил, и у людей не было выбора. Денег у них не было. Никто не спрашивал его, что он собирается с этой землей делать. Вначале, во всяком случае. А потом было поздно.
— Поздно для чего?
— Он решил устроить там скотобойню. Самую большую в Ирландии. Когда я собиралась уезжать в Африку, все с жаром обсуждали, как этому помешать. Стали писать петиции в разные инстанции. Когда я вернулась, в деревне — тишина. Уайт-парк стоял пустой. А о том, что его убили, я сегодня слышу впервые…