Почему я не сказала ему! Он, правда, никогда и не слушал меня. Но самое главное, что мне всегда хотелось ему сказать, я так и не сказала…
Выходило, что Бесс и Джордж разговаривали о смерти Джорджа. Но откуда Джордж мог знать, что умрет? Почему он не убежал от смерти, если знал?
В том, что говорила Бесс, не было никакой логики. Это был новый для овец опыт. Они понимали слова — это были простые слова, например, «жизнь», «надежда», «одинокий», но что имела в виду Бесс, произнося эти слова, они понимали не вполне.
В какой-то момент овцы сдались. Очень трудно сосредоточиться на словах, если не понимаешь их смысла. Вскоре голос Бесс стал для них всего лишь тихой печальной мелодией.
Разочарованные, они потрусили в угол, к другим овцам.
— Так кто же все-таки убил Джорджа? — поинтересовался наконец Моппл.
Ему никто не ответил.
Овцы услышали фырканье. К ним подошел Фоско. Глаза у него неестественно блестели, и пахло от него странно.
— Джордж, — сказал Фоско.
На странное эхо никто из овец не отреагировал.
И тут Зора медленно и вкрадчиво переспросила:
— Джордж — убийца Джорджа?
— Вот именно, — ответил Фоско.
— Но Джордж умер, — сказала Зора. — Его убили.
— Правильно, — подтвердил Фоско.
— Джордж убил сам себя?
— Правильно, — еще раз мрачно подтвердил Фоско.
— Она врет, — заблеял Моппл, который так долго таскал в зубах вонючий платок, чтобы раскрыть убийство своего пастуха. — Она просто не хочет признаваться, что это ее рук дело.
Но овцы поняли по запаху, что Сердобольная Бесс не врет. Ни капли вранья.
— Это сумасшествие? — спросила Зора.
— Нет, — сказал Фоско. — Это самоубийство.
Само-убийство. Новое слово. Которое Джордж уже не сможет им объяснить.
— Люди так делают иногда, — сказал Фоско. — Они смотрят на мир и решают, что больше не хотят жить.
— Но, — проблеял Моппл, — хотеть и жить — это одно и то же.
— Нет, — сказал Фоско, — у людей иногда бывает по-другому.
— Не слишком-то это разумно, — сказал Моппл.
— Разве? — спросил Фоско. — А ты почем знаешь? Я здесь уже несколько лет. И я понял, что иногда не так-то просто решить, что умно, а что нет.
Ему никто не стал возражать. Овцы молчали, пытаясь переварить услышанное. Внизу, в зале, Бесс уже закончила свою исповедь, и люди испуганно загалдели, перебивая друг друга.
Зора подняла голову.
— А как же волк? — спросила она.
— Волк — внутри, — ответил Фоско.
— Он что, как пропасть? — спросила Зора. — Как это — пропасть внутри?
— Да, пропасть внутри нас, — подтвердил Фоско.
Зора задумалась. Упасть в пропасть — это понятно, это можно себе представить. Но упасть в глубину себя?
Она потрясла головой.
— Нет, это не для овец, — сказала она.
— Да, — подтвердил Фоско, — это не для овец.
Мисс Мапл задумалась. Склонив голову набок, она растерянно встряхивала ушами.
— Все выяснилось, — сказала она наконец. — Идем домой.
Овцы попрощались с Фоско, который понимал тайный смысл вещей и по праву из года в год получал звание самой умной овцы Гленнкилла, и направились к выходу. Первым шел Отелло, потом Зора, за ней Мапл и наконец Моппл Уэльский. Он уже хотел выскочить наружу, но чья-то мощная рука придержала дверь и тихо закрыла ее перед самым его носом.
Моппл остался в вонючем пабе. И замер.
Мясник с бледным трясущимся лицом, прищурившись, сидел прямо перед ним. От колес его кресла несло резиной. Моппл растерянно огляделся по сторонам. На этот раз бежать было некуда. Он был в ловушке.
— Это ты, — сказал мясник опасно тихим голосом, — ты?..
Моппл Уэльский дрожал, как лист на ветру. Всякая плоть — трава.
Хэм протянул руку вперед, словно хватаясь за воздух. Моппл отпрянул. Он подумал, что вот сейчас рука Хэма оторвется и набросится на него.
Но Хэм только кивнул ему чуть ли не с уважением.
— Теперь я понимаю, — сказал он. — Теперь я знаю, что заслужил это. Я должен был заметить, что ему плохо. У него не было других друзей, да и я, как оказалось, тоже им не был.
Моппл смотрел на мясника расширенными от страха глазами. Пятерня мясника сжалась в кулак перед его носом.
— Но я ничего не замечал, — продолжал мясник. — Я просто смотрел в другую сторону. Равнодушие! Вот что Джордж не переносил в людях.
Рука мясника задрожала. Мопплу стало дурно.
Внезапно дверь открылась.
Мясник молчал и смотрел на Моппла слезящимися глазами. Руки безжизненно лежали у него на коленях.
Прошло какое-то время, пока Моппл понял, чего ждет мясник.