Я бросился бежать. Череп за мной. Сбил с ног. Я — кубарем по земле. Он давай топтать мне голову, ребра, спину. Вокруг — одна тьма в звездах, но потом остальные его оттащили. Я лежу калачиком у надгробия. «И все они ныне подобны ангелам», — написано на нем.
— Дейви, беги! — Это Джорди.
— Беги! — Это Скиннер.
Я как-то поднял себя с земли и выскочил с кладбища обратно на Уотермил-лейн да так и мчался, пока впереди не замаячила, поджидая меня, темная фигура. Стивен Роуз стоит, прислонившись к дереву. Я сбавил скорость, остановился.
— Дейви, — сказал он.
Я оглянулся. Никого.
— Все хорошо, Дейви. Там ничего нет. — Голос его сделался ласковым: — Тише, Дейви.
23
До дома было метров сто. В окнах горел свет. Очень хотелось, чтобы вышел папа или мама вышла. Чтобы кто-то из них заорал на всю улицу, а Стивен бы рванул обратно к Дурковатой Мэри. Но никто не вышел. Никакого движения. Темнота сгущалась. Стивен все выдыхал свои успокаивающие слова. И я действительно затих изнутри. И подумал про ангела, который Стивена низверг и поднял снова, и подумал о том, как видел струящуюся из него силу; и я сказал себе, что Стивен Роуз — это нечто странное и новое, нечто мне ниспосланное, явившееся в тот самый момент, когда я из мальчика стал мужчиной. Стою — и не могу отвернуться. И говорю ему:
— Чего тебе нужно, Стивен?
Он пожал плечами:
— Перекинуться парой слов.
Я посмотрел на медальончик «Святое Сердце», который вырисовывался силуэтом на нашей двери. Проговорил про себя: «Избави нас от лукавого».
Стивен дотронулся до красной полосы у меня на щеке:
— Череп?
— Угу.
— Незачем ему жить, верно?
Молчу. Он тихо рассмеялся:
— И не будет. Мы это все знаем. Ты только представь. Нет больше Черепа. Нет этого монстра.
— Он и так скоро сопьется, — говорю. — Всех и делов — не связываться с ним до тех пор.
Он рассмеялся:
— У тебя пока плохо получается.
Я рассмеялся с ним вместе.
— А ты только представь, что оно взяло и произошло, Дейви. Представь: спишь ты себе в кроватке, а потом просыпаешься обыкновенным таким солнечным утром, а мама тебе говорит: «Слышал, что Черепа больше нет?» — И он ухмыльнулся. — Вот уж будет радости, верно? Чарли Черрис загнулся! Ну что, будет? Признавайся, будет?
Я пожал плечами:
— Угу.
— Вот и хорошо. А теперь слушай. Мой ангел явился снова.
— Твой ангел?
— Тот, про которого я тебе рассказывал. Не забыл еще? Так вот, он говорил о тебе. Сказал, что ты можешь помочь мне в моем деле.
— Ангел? Да ладно. Хорош выдумывать.
— Сам знаю. Это бред, выдумки — но это правда. Да и потом, в церкви разве не то же самое говорят? Мы не одни. Вокруг нас везде небесные создания. Чему же ты удивляешься?
Я заглянул за уличные фонари, туда, где звезды.
— Все равно безумие какое-то.
— Знаю, — согласился он. — Но может, безумие поистиннее всякой истины будет.
Ухмыльнулся, пока я обдумывал его слова.
— Вот, смотри, — говорит. — Самое настоящее безумие.
Запустил руки в траву рядом с тротуаром. Вырвал с корнями, набрал в ладонь земли. Плюнул туда. Еще раз. Держит в бледном блюдечке света от уличного фонаря.
— Тоже давай, — говорит. — Плюнь мне в руку. Чтобы и твоя частичка там была. Давай.
Я плюнул в земляной ком. Он размял его руками. Плюнул еще раз, сказал, чтобы и я тоже. Я плюнул снова. Земля стала влажной, податливой. Он раскатал ее на ладони: толстая колбаска, прямо червяк какой. Поднял к губам.
— Шевельнись, — шепчет. — Оживи.
Держит на раскрытой ладони.
— Скажи ему ты, Дейви, — шепчет. Поднял на меня глаза: — Очень нужно. Не молчи. Скажи, пусть шевельнется. Пусть оживет.
Я почувствовал себя так по-идиотски, что и сказать ничего не могу, но потом слова вдруг пришли:
— Шевельнись… оживи… шевельнись… оживи…
— Построже, Дейви, — сказал Стивен. — Отдай ему приказ. — И провел рукой у меня перед глазами.
Я опять заговорил:
— Шевельнись. Оживи.
И червячок ожил. Дернулся у Стивена на ладони, в серебристом свете. Дернулся как живой, будто у него есть душа.
— Видел? — шепнул Стивен, пока мы оба пялились на это. — У тебя есть особая сила, Дейви, как и у меня.
Мы еще поглядели, как червячок корчится, а потом Стивен уронил его на землю. Обтер руки.
— Полное безумие, — говорит. — И истинная правда. Согласен? Веришь?
Я покачал головой. Ну как тут не поверить?
— Да, — говорю. — Но как это у нас получается?