… … …
— Двадцать два… двадцать три… Двадцать… четыре!
Ямато спрыгнул с перекладины и вытер мокрый лоб о плечо. Новую спортивную площадку он нашел в десяти кварталах от своего дома в направлении, противоположном обители восемьдесят восьмых. Здесь Ямато отдавал предпочтения турниками и брусьям. Дома медитация и растяжка, а в перерыве между ними — пробежка. Двадцать четыре чистых подтягивания с касанием перекладины грудью — это уже что-то, подумал Ямато. Но главное — зудящая усталость в мышцах — грань, которую… «проще всего познать внутренние силы, доведя до предела физические» — вспомнил Ямато слова Кэтсу. Он поставил руки на пояс и прикрыл глаза. Похоже. Ещё далеко, но уже похоже… Мышцы гудят, становятся плотнее, стягиваются от движений тела… Где-то за жужжащим ощущением усталости прячутся резервы. Словно запасной баллон кислорода, отложенная канистра с бензином или укол. Нужно лишь отыскать эту грань, прочувствовать, где заканчивается одно и начинается другое. Дрожь в истощенных мышцах — ключ. Ямато открыл глаза и улыбнулся розовеющему небу на западе.
На площадку пришли парни лет пятнадцати. Громкие, борзые, задиристые. Они принесли с собой пустые бутылки. Расставили на разные высоты на турниках и принялись сбивать их ударами, записывая происходящее на мобильники.
Возвращаясь домой, Ямато думал о словах русского. Живи жизнью Ямато Исикавы и больше ни о чем не думай. Логика была понятна. Если банда или клан Кагаши имеет хотя бы десятую часть возможностей клана Гудзимы, то Ямато не поможет ни полиция, ни кто бы то ни был другой. В таком случае, что ему остается? Жить. Проживать будни Ямато Исикавы, делая вид, будто ничего не происходит. Сохранять спокойствие. И это он умел. Оставался вопрос: за что они хотели его убить? Так ведь и убили же…
— Ну, привет!
Повернувшись, Ямато увидел Ацуко. Она была одета в темно-зеленую байку, черные штаны и серые кроссовки. По бокам от натянутого на голову капюшона бугрились черные волосы.
— Привет.
Она огляделась по сторонам:
— Сюда подойди!
Ацуко сомкнула маленький рот и показала пальцем себе под ноги. Ямато вошел под тень забора и остановился в указанном месте.
— Всё-таки нужно было разрешить им прострелить тебе ноги!
— Узнаю, старую-добрую Ацуко.
— Какого фига?! Я всех своих знакомых подняла… Мне пришлось с этим мерзким французом разговаривать, а ты!..
На лице Ацуко проступили красные пятна, а её маленькие губки всё глубже заворачивались внутрь рта. Из расположенных на животе карманов байки торчали острия костяшек.
— Ты представляешь хоть, что будет?.. Ты работаешь на полицейских?! Почему тебя отпустили?!
Ямато заметил, как Ацуко отвела правое плечо назад, но посмотрев на Ямато сдержалась. Такой он её узнавал. Это было в её стиле.
— Считай, что я был волонтером, — Ямато проводил взглядом гурьбу пацанов, тех самых, что записывали видосы своих трюков. — Помогал им кое в чем, но…
— Ох-ре-неть! — Ацуко пнула ногой камень. — Я, значит, за тебя… а ты…
— Ты натравила на меня придурков, которые хотели прострелить мне ноги.
— Это сначала! А потом?! Потом, когда тебя арестовали, я… С чего я вообще должна перед тобой оправдываться!
— Понятия не имею.
— То, что случилось в твоей квартире, это ничего не значит, понял?! Я просто хотела немного поиграть с твоей невестой! Вот так! А ещё я сделала это из жалости к тебе, потому что…
— Дай мне знать, если придурки из гаража будут тебя доставать, — Ямато улыбнулся краем рта и пошел к дому.
— ЧТО?! — Ацуко одернула его за плечо. — Ты, что о себе возомнил?! Думаешь?.. Ты вообще знаешь?.. Плевать я на тебя хотела! Понял?!
Ямато освободился и пошел по дорожке. Ацуко ещё какое-то время шла за ним и выкрикивала оскорбления вперемешку с угрозами. Потом резко развернулась и потопала в противоположную сторону, вскидывая время от времени руку к лицу.
В школьной раздевалке витало напряжение. Вечно не затыкающийся Изяо, любитель подкалывать всех и за всё, в полтона отвечал что-то Лопоухому и натягивал майку на худощавое, вытянутое тело. Парни поглядывали на часы. Те, у кого часов не было, спрашивали у одноклассников. До начала занятий по физической подготовке оставалось всего три минуты. Ни один из парней так и не вышел из раздевалки.
— Может попросим у Нагакавы поиграть в футбол на улице?! — вдруг оживился Лопоухий.
— Ага, — сказал Изяо. — Первокурсники вместо физической подготовки гоняют мяч. Третьекурсникам почти никогда не разрешают, а нам…
— Ну, за спрос же не бьют в нос!
— Нос тебе сегодня старшаки так набьют, что спрашивать перехочется.