— В самом деле, отличное начало! — воскликнул Гленн, надеясь немного расшевелить аудиторию, вконец измученную нудной речью Нормана. — Есть ли какие-нибудь дополнения у тех, кто принимал участие в первой фазе операции? Прошу вас.
— Психологический сектор был задействован полностью, — сказала блондинка, которая с самого начала собрания то скрещивала, то выпрямляла ноги, отчего из-под стола то и дело раздавался неприятный скрип, — один из наших специалистов выступил на пресс-конференции...
— Отличное выступление! — прервал ее Гленн. — Я его слышал сегодня утром. Ваш специалист блестяще показал, как юноша, в детстве подвергавшийся насилию, мог перенести свое негативное отношение к родителям на общество. А что, этого Байкала действительно били в детстве?
— Конечно нет, — быстро парировала начальница психологического отдела, — он вообще не знал своих родителей. Его забрали у матери сразу после рождения. Но эта реальная биографическая подробность показалась нам недостаточно впечатляющей. Мы рассмотрели другие варианты. Например, сказать, что его подбросили к дверям церкви.
— Насчет церкви тоже совсем неплохо придумано! — воскликнул Гленн, и вокруг послышались одобрительные возгласы. — Почему же вы в конце концов остановились на версии с домашним насилием?
— Тесты показали, что она самая удачная, — сказала психолог. — Версия с церковью могла не заинтересовать далекие от религии сегменты общества, а они составляют большинство.
— Понимаю, — примирительно отозвался Гленн, который всегда был готов отдать должное своим сотрудникам. — А что у нас на политическом фронте?
— Обе главные политические партии собираются выступить с решительным осуждением терактов. Я уже получила копии их официальных заявлений, которые будут опубликованы сегодня утром. Обе партии считают, что виновный и его организация должны быть уничтожены.
Миниатюрную брюнетку, которая произнесла эту тираду, звали Пенелопа. С самого начала собрания большинство мужчин не сводило с нее глаз. На Пенелопе была полупрозрачная блузка с большим вырезом, туго облегавшая красивую грудь. Остальные женщины время от времени бросали на нее испепеляющие взгляды. Но Пенелопа прекрасно знала, что Гленн никогда не даст ее в обиду, и пользовалась этим без зазрения совести.
— Что касается политологов, — добавила она, насмешливо прищурившись, — то они превзошли самих себя. Месяц назад профессор Фондемориньи объяснял по всем каналам, почему наш главный враг всегда останется одним и тем же, и уверял, что основная угроза исходила и будет исходить от секты сокубару. Теперь он точно так же лезет из кожи вон, доказывая, что сокубару неминуемо должны были исчезнуть, а на их место не мог не прийти Новый Враг...
— Да кто теперь помнит, что там было в прошлом месяце? — сыронизировал Гленн, а потом добавил, к полному возмущению всех присутствующих женщин подмигнув брюнетке: — Конечно, кроме нас с тобой, дорогая Пенелопа.
Вышеупомянутая Пенелопа громко рассмеялась, и почти все мужчины тут же последовали ее примеру, хотя их воодушевление было вызвано скорее видом заколыхавшихся под тонкой голубой тканью грудей.
Гленн призвал всех к порядку, решительным жестом открыв крышку своего многофункционального телефона.
— Все это прекрасно. Теперь пора перейти к планированию второй фазы. Посмотрим на календарь... Надо же, завтра День кондитера, — проговорил он как бы между прочим и улыбнулся, — надо не забыть купить круассанов. Ну все, хватит шуток. Мы не имеем права почивать на лаврах. Что у нас запланировано на ближайшие дни для закрепления образа Нового Врага?
Покраснев, слово взял Виме, отвечавший за связи с общественностью.
— Опросы общественного мнения, которые мы провели при подготовке первой фазы, показывают, что определенные моменты нуждаются в серьезной доработке.
— Вы хотите сказать, мы где-то допустили ошибку? — резко переспросил Гленн.
— Если бы я хотел сказать, что мы допустили ошибку, я бы так и сказал, — сухо ответил Виме и покраснел еще сильнее.
Он бросил осуждающий взгляд на Пенелопу, как бы подчеркивая, что его стиль поведения в корне отличается от того, что себе позволяет начальница политического сектора. Он не собирался добиваться внимания и уважения к себе с помощью улыбочек и округлых форм.