Город рос беспорядочно, он просто вытягивался вдоль океана, и сейчас это цепочка районов,
растянувшихся на десятки километров. Здесь нет ни центра, ни окраин, ни связи между районами.
Только автомобильные дороги, поднятые на эстакады, свободные пути. Но чтобы ездить свободно,
надо подняться над землей. Потому что по земле не проехать. Тесно, улицы забиты машинами. 30
процентов площади в городе занимают стоянки автомашин. Общественный же транспорт здесь
неразвит. И машина — не только помощник человека, она загромождает пути, отравляет воздух. Здесь
скапливается и оседает в низине едкий воздух, наполненный выхлопными газами. Когда ходишь по
пустынным улицам этого странного города, трудно представить, что за его пределами, всего в
нескольких десятках километров — зеленая Калифорния.
... Мы прилетели в Лос-Анджелес во второй половине декабря. Магазины призывали покупать
рождественские подарки и новогодние поздравительные открытки. Но одетый по всем правилам дед-
мороз — Сан-та-Клаус — изнывал от жары. И неудивительно. Декабрьское солнце палило
нестерпимо, температура была 25°. На пальмы, заменявшие елки, вешали венки и другие украшения.
Калифорния практически не знает четырех времен года, здесь два главных сезона — дождливый и
сухой. Но солнце, почти постоянно освещающее территорию этого штата, необычайно
разнообразного по своим природным условиям, освещает и буйную тропическую зелень, и жесткие,
сухие колючки. За Лос-Анджелесом- — выжженные солнцем, желтые, потрескавшиеся от жары
пустыри. Вблизи же Сан-Франциско мы бродили по лесу, превращенному в заповедник, националь-
ный парк. Здесь растут деревья-гиганты — секвойи, калифорнийские сосны. И не подумаешь в
первый момент, что это — деревья, родные сестры обычных сосен, елей или лип, настолько они
грандиозны. Они скорее напоминают какие-то циклопические колонны, глубоко укрепленные в земле
и идущие высоко в небо. Нужен большой хоровод, чтобы охватить их стволы, и нужно далеко
запрокинуть голову, чтобы увидеть их кроны, неподвижно укрепленные на прямых мощных столбах
стволов. По сравнению с этими гигантами все на земле кажется маленьким, суетливым.
В лесу сумрачно, торжественно. Но вот срез этого дерева, его как-то не хотелось называть пнем,
хотя это действительно пень, похожий на крышку большого круглого стола. Плоскость его как бы
расчерчена — окружности разного диаметра образуют особый рисунок. Около годичных колец —
даты и надписи. Работники заповедника остроумно и наглядно показали возраст дерева: вот таким
оно было во время крестовых походов в средневековой Европе; таким, когда Колумб открыл Америку;
а эти кольца напоминают о временах американской и французской революций XVIII века,
наполеоновских войнах и гражданской войне шестидесятых годов прошлого столетия. Только
сравнительно недавно вековое дерево пришлось спилить.
Одна из самых высоких точек Америки — гора Уитни (4418 метров) в Калифорнии. Но в Калифор-
нии же и самая низкая точка Северной Америки — в Долине смерти, 96 метров ниже уровня моря.
Калифорния неотделима от океана, это по-настоящему морской штат. В порту Сан-Франциско есть
место, навсегда вошедшее в историю не только Соединенных Штатов, но и России. Мы стояли на бе-
регу залива и смотрели, как переливаются под высоким в этих широтах декабрьским солнцем серо-
синие волны. Нет памятных досок на берегу, тем более никаких знаков на поверхности океана.
Однако исторические события запечатлеваются в памяти поколений; они сохраняются в официальных
документах, газетах, дневниках, письмах.
...1 октября 1863 года в порту Сан-Франциско можно было видеть стоящие на якорях русские
корабли — корветы «Богатырь», «Калевала», «Рында», «Новик» и клиперы «Абрек» и «Гайдамак». На
кораблях находилось более тысячи матросов и офицеров. Во главе этой эскадры стоял адмирал
Попов. Это был замечательный моряк, один из создателей русского парового броненосного флота.
Это о нем написал рассказ «Беспокойный адмирал» один из офицеров эскадры, впоследствии
знаменитый писатель Константин Станюкович, посвятивший жизни российского флота тысячи
страниц.
В Соединенных Штатах в те годы шла гражданская война между южными штатами, которые
стояли за сохранение рабовладения, и Севером, который во главе с президентом Авраамом
Линкольном отстаивал освобождение черных рабов и более прогрессивное развитие страны. Конечно,
правители царской России поддерживали северные Штаты ради своих интересов, чтобы не допустить
интервенции Англии и Франции, стоявших за южан. Но поход двух русских эскадр в
Нью-Йорк и в Сан-Франциско был значительным событием, его приветствовали демократические
круги России. Да и в Сан-Франциско восторженно встречали русских моряков. Ведь пока они стояли
в порту, корабли южан не посмели приблизиться к городу. Почти сразу после приезда в Калифорнию
русские матросы вместе с американцами потушили грандиозный пожар в Сан-Франциско. Моряков
приглашали в дома, в семьи. Об этом гостеприимстве рассказал один из участников похода в Сан-
Франциско — совсем еще юный курсант — штурманский кадет Макаров, впоследствии знаменитый
флотоводец и ученый адмирал Макаров. Эскадра Попова, базируясь в Сан-Фран-цисском порту, все
время была наготове, совершая походы и к экватору и на север, в порты Русской Америки.
Нет, не увидишь сейчас ни на берегу, ни в волнах залива памяти об этой странице истории. Но она
была, волны времени не поглотили ее, и об этом думалось в порту Сан-Франциско.
Среди многих судов, яхт, лодок, которые теснятся у причальных стенок Лос-Анджелесского порта,
есть одно совершенно необычное судно. Внешне оно ничем не отличается от крупных пассажирских
теплоходов и дизель-электроходов — свежая краска гигантских бортов и широких палуб,
спасательные средства, якорные цепи, трап. Так и кажется, что раздастся команда и судно сразу уйдет
в бескрайнюю синь океана. Но этого не произойдет. Пароход «Куин Мэри» прикован к вечной
стоянке.
Это пароход-памятник, пароход-музей. Я вспомнил другие суда, стоящие на вечных стоянках. Бес-
смертную «Аврору» в родном Ленинграде, столь далеком отсюда.
Немало судов-музеев довелось видеть в Скандинавии. Пролежавшую триста лет в песке «Вазу» —
многовесельную галеру — в Стокгольме. Там же — ладьи викингов, совершавшие дальние походы.
Знаменитый «Фрам» — участник арктических походов Амундсена, «Кон-Тики» — романтический
плот Хейер-дала, наследник древних тихоокеанских плотов; ныне он стоит под крышей, как бы в
футляре, высоко поднятый, так что можно разглядывать темно-коричневые бревна его днища.
«Куин Мэри» — «Королева Мария» — не напоминает ни о великих событиях, ни о давних време-
нах, ни о знаменитых географических открытиях. Но это тоже памятник. Памятник мастерству и
труду кораблестроителей и моряков. Когда-то, до войны, это был самый крупный и быстроходный
английский пароход трансатлантической линии, гордость шотландских корабелов, вложивших в от-
делку этого гиганта много труда и выдумки. В войну «Куин Мэри» перевозила американских солдат в
Европу. Прошли годы, появились новые быстроходные суда, да и самолеты за 6 — 8 часов перебрасы-
вают тысячи людей через Атлантику. И старый пароход был обречен на слом. Предприимчивые
американцы купили его и отбуксировали в Калифорнию. Сейчас здесь расположен большой отель,
несколько ресторанов, магазины и, самое главное, музей. Экспонатами служат и машины в глубине
судна они действуют, и приборы, и королевская каюта, и матросские кубрики, и залы для концертов,
танцев, кино. Воспроизведены одежда, все предметы быта, компасы, флаги, газеты. И хотя владельцы